Страница 96 из 122
Богдан настолько разволновался, что мысли сбились в невнятную кучу. Он отошёл от галдящих коллег, сел на траву, закрыл глаза и попытался отрешиться от внешнего мира. Только медитация могла помочь быстро разделаться с паникой. А прийти в себя было необходимо срочно, неотложно. Ведь репортер Резников прилетел сюда, потому что имел сенсационный материал о ходоке, который обитал на хуторе. И сегодня намеревался ударно завершить его.
И это возможно. Особенно, если что-то случилось с Русланом, а Киселёв погиб. Тогда что? Тогда никто, кроме Богдана, не знает истины. Значит, есть о чём поторговаться с Мухиным. Или, кто там кроме него есть.
Приняв решение, Резников поднялся с земли и направился к бойцу, стоящему в проёме калитки:
- Доложите своему начальнику, что у меня есть сведения о ходоке, который обитает на этом хуторе.
"Зачищенный" хутор
Кипя гневом, оперативник догнал сестру Магдалену, которая вслед за Газаевым спускалась в погреб. Боец, стоявший у дверей, на вопрос – что там? – лишь пожал плечами:
- Не знаю.
В прохладном полумраке злость на газетчиков, да и все посторонние мысли - напрочь покинули голову. На соломе, которая укрывала закром со льдом, навалом лежали тела, числом пять или шесть. Керосиновая лампа давала слишком мало света, а тёмные доски обшивки погреба поглощали его слишком сильно. Забрав у ближайшего штурмовика светильник, особист осмотрел верхний труп. Крепкий мужик в окладистой бороде, типично крестьянская внешность.
- Наверное, хозяин хутора, - предположила инспектрисса.
- Стаскивайте их на пол, - распорядился Мухин, - осматривайте, чем убиты и куда. Проверяем крестики, ищем татуировки на шее, на руках, на теле…
Однако все – три женщины, два мужика и подросток - оказались крещёными и рисунков на коже не имели. Застрелили их, видимо, без сопротивления, так как пулевые отверстия оказались в головах, все – окровавленные. Значит, прижизненные, ведь кровь только из мёртвых не струится.
- Тела холодные. Жаль, медика судебного нет, время смерти даже приблизительно не определишь…
Сестра Магдалена, которой процедура осмотра покойников явно не доставила удовольствия, всё же отважилась проверить руку ближайшего тела. Она с усилием согнула и разогнула её, отважно потыкала в трупное пятно, потом осмотрела ладони всех трупов. Мухин хмыкнул:
- Да работяги, видно же по лапам! Нет тут нашего "ходока". Вопрос, зачем он с подельниками мирян перебил? Хотя… Вполне может быть, грабители случайно на хутор набежали, а приют получить не удалось, вот и…
В погреб заглянул кто-то из "сомов", загородив собой свет, крикнул:
- Ещё труп! При оружии.
Тело лежало за сараями в непринуждённой позе, словно человек споткнулся на бегу, и вот-вот поднимется. Только размозжённый затылок говорил, что это безнадёжный труп. По прошлым делам зная, что так череп разносит мощная винтовочная пуля, Мухин подметил:
- Неужто из-за реки стреляли?
Поручив бойцу развязать и вытряхнуть туго набитый заплечный мешок, он задумался. За рекой из своих могли оказаться только следопыты, но у них нет винтовок. Тогда, кто мог убить этого бандита?
- Деньги! – удивился "сом", развернув большой свёрток. – Много.
Орденка и Ахмед Газаев помалкивали, пока оперативник бурчал себе под нос:
- Значит, точно бандит… Но кто его свалил? Если наши не могли, значит, свои. Или третья сторона вмешалась? Да ну, кто здесь ещё окажется? Собаки мигом бы учуяли… Получается, свои. А зачем? Эге, да он тёплый! А это что у нас?
Он опустился на колено, вынул носовой платок, стёр кровь с шеи бандита.
- Ходок?
Инспектрисса мигом очутилась рядом, наклонилась, вглядываясь в замысловатую татуировку, похожую на многосложные кривульки-иероглифы материковых или островных азиатов. Осмотрела ладони трупа, повернула, потрогала мозоли над костяшками пальцев.
- Да, ходок. И застрелили? Я же просила живым!
Эмоция Баториной, больше всего похожая на ненависть, выплеснулась на командира "сомов". Газаев даже растерялся:
- Зачем так говорить? Не надо так говорить! Говорю, никого не было, когда мы ворвались.
- А кто же его тогда?!
Мухин тронул инспектриссу за локоть:
- Сестра, его не в спину, а спереди, - и перевернул труп, чтобы орденка увидела входное отверстие, вернее, дырку вместо глаза. – О! Этот в дирижабль пулял. А уйти не успел.
- И вы его убили! Нарочно! Чтобы замести следы!
- Магдалена, не дури, - оперативник от возмущения забыл правила обращения, установленные сестрой Баториной. - Это не наши его. Штурмовые винтовки снаряжены резиновыми пулями.
Гневный взгляд ожёг Мухина. И тотчас не менее гневная отповедь – словно шипение ядовитой змеи – выплеснулась на него и командира штурмовиков:
- Знаю я особистов! С вас станется тайком убить!
Дмитрий Сергеевич подавил в себе желание ответить в том же тоне. Он сделал лучше – проигнорировал орденку, повернулся к ней спиной и заговорил с Газаевым:
- Ахмед, получается, что трех бандитов нет. Не исключаю, они ушли ночью. Но видели, как вы штурмовали хутор.
- Думаешь, этого, - командир "сомов" показал на труп небритого детины, который пялился единственным уцелевшим глазом в небо, - пристрелили, чтобы не сдал их?