Страница 83 из 122
- В этом нет необходимости. Допросили только тех, у кого были отлучки или отпуска дольше трёх дней. За меньшее время нельзя организовать хоть что-то…
- А возможность самочинно действовать, не отлучаясь с места жительства, тайком от территориальных канцелярий, у кого-то из низовых есть?
- Они заняты постоянно. Исключено.
- У вас такой жёсткий контроль, Ерофей Алексеевич?
- У нас такой жёсткий контроль, Леонтий Васильевич.
- Я вас понял. Благодарю за службу.
Когда дверь за Столбиным закрылась, Дубельт быстро подписал заранее подготовленные распоряжения и отдал конверты порученцу:
- В контрразведку. В жандармский корпус.
Приказы Дубельта на слежку за всем аппаратом Особой экспедиции и проверку деятельности оперативного состава - пошли в ход. Ерофей Алексеевич Столбин об этом не знал, но тревогу начальника прочувствовал и решил углубить проверку. Вернувшись к себе, первым делом он вызвал в кабинет аналитика и фон Бока:
- Господа, буду краток. Дубельт твёрдо уверен, что один из наших полевых агентов работает на Англию. Мы можем вычислить, кто способен на такую игру? И как? Предложения жду завтра.
Визит ангела в лабораторию
Руслан ликовал. Киселев, который три дня назад забрал Арика с Демидом, вернулся на тяжело нагруженном дирижабле. Он привез мешки, набитые проволокой, как тончайшей золотой, медной и железной, так и более толстой. Кроме этого в лаборатории, вернее, всё той же бане, появился асбест, жгутами и пластинами, тонкая сырая и нормальная резина и ещё всякая всячина.
Аспирант обрадовался, целый день рассортировывал прибывшее богатство и пришёл в такое состояние духа, что играючи решил вопрос скручивания нескольких проволок в жгутик нужного диаметра.
Обычная самопрялка с ножным приводом исправно свивала метр за метром. Труднее всего оказалось заставить подручных нежно держать по две тонкие проволочки в руках, пока он скручивал жгутик. Дело выглядело нехитрым, но оказалось канительным - подготовка нужного метража заняли почти неделю. Демид ворчал, когда рассортировывал очередной мешок с медью:
- Ты когда кончишь дурью маяться, умник?
Арик вторил ему:
- Руслан, ты, ей богу, заигрался. Что за блажь, тонкая, толстая…
- Мужики, размер имеет значение, - отшутился аспирант, намекая на пошлый анекдот.
Киселёв прилетел внезапно и в неурочный день. Никто его и не ждал. Арик с аспирантом как раз приступили к свиванию очередного отрезка. Полуденное солнце вбивало через оконный проём такое яркий свет, что ослепительный прямоугольник на полу источал ощутимый жар.
Ветерок изредка залетал в распахнутые двери предбанника и бани. Прялка тихо жужжала, Демид отпускал ядрёные матерные выражения по поводу спутанной мишуры, расправляя её моток вдоль стены. Рядом с лабораторией послышались шаги нескольких пар ног. Негромкие мужской и женский голоса что-то неразборчиво сказали.
- Демид, шугани хуторских. Нехрен, - привычно распорядился Руслан, блюдя режим секретности.
- А ну, пошли отсюда, сукины дети! Ща выйду, живо шпын навею, - рыкнул здоровяк, для убедительности топая ногой.
Выставленное банное окно подпрыгнуло на половице, жалобно задребезжав неплотно сидящим стеклом.
- Ты, слон индийский, - урезонил бугая аспирант, - силы-то соизмеряй!
И тут в баню беззвучно впорхнул ангел. Её золотые локоны обрамляли безупречный овал лица с бездонными глазами, окружённые ресницами поразительной длины и густоты. Кипенно-белое одеяние, пышное и невесомое, начиналось от плеч и длинной шеи, ниспадало до полу многочисленными складками, сборками или воланами – Руслан не знал название портновских ухищрений.
- Как интересно вас слушать, господа, - хрустальным голоском молвила ангел.
А затем, в точном соответствии с поговоркой о ложке дёгтя, появился Киселёв, чтобы испортить очарование момента:
- Прекратили грубости и скабрезности! Настенька, разрешите представить вам нашего нового сотрудника. Руслан, встаньте, когда вас представляют даме.
- Так я что, я… Сейчас. Арик, стой…
Более глупо аспирант себя никогда не вёл. А уж косноязычности он мог бы поучить даже Демида, потому что тот ловко положил спутанную мишуру на пол, расплылся в улыбке и пробубнил вполне складно:
- Анастасия Асеевна, день добрый. Как поживаете?
И Арик не оплошал, вскочил, склонил голову в поклоне, проговаривая вежливые слова. Только Руслан стоял с раскрытым ртом и молчал, лихорадочно подыскивая в памяти слова, пригодные для общения с ангелом. Так долго он их искал, видимо, что терпение Настино исчерпалось:
- О, а я вас помню! Ойрот-Тура, вокзал, да?
- Да, то есть нет…
- Вы смешной, Руслан! Ладно, не стану вам мешать.
И прекрасное видение исчезло, сопровождаемое Семёном Михайловичем, который напоследок сказал, указывая на молодого человека, стоявшего чуть поодаль от Насти:
- Руслан, расскажите Богдану. О порталах. И о себе. Наедине.
Аспирант второй раз получил шок – на него с жадным любопытством смотрел сосед Киселёва, тот самый журналист с паровым двухколёсным монстром, крупнее самых больших мотоциклов бензинового мира. Тот самый сосед, который вычислил его, ходока и требовал у Киселёва встречи.
- Значит, вы его убедили?
- Кого?
- Семёна Михайловича. А, ладно, пойдёмте…
Руслан выбрал место на берегу реки, где ветерок отгонял комаров, где никто чужой не слышал долгий рассказ о его мире, о тяжелых вертолётах, о радио, о телевидении, о быстроходных самолётах, о компьютерах и о других, таких привычных вещах, недоступных, пока закрыт портал. Аспирант в жизни не встречал более внимательного слушателя, чем Богдан. И чем больше он рассказывал, тем сильнее верил, что, и впрямь, способен сотворить чудо – открыть путь в свой мир.