Страница 69 из 122
Закрыв караулку, сторожа быстрым шагом направились к складу, на ходу зажигая фонари. Запыхавшись, они одолели эти полкилометра минуты за три. Старший первым припал к самой широкой щели над дверью в створке, откуда струился свет и прорывались металлические звуки. Увиденное поразило его настолько, что он отшатнулся и громко шепнул остальным сторожам:
- Эй, гляньте, что они делают? И сколько их?
Ляпин и Нежданов нашли щели для себя и всмотрелись. Им открылась странная картина – двое рылись в здоровенных глубоких ящиках и на полках, где хранились рассортированные мотки тонких и средних трубочек, а также проволок - медной, бронзовой, латунной, и мишуры. Они споро выкладывали какие-то мотки на стол кладовщика, где третий, похоже, замерял толщину проволоки.
Грабители торопились, бегали, при этом задевали своей ношей стол и край стеллажа, роняя, сбивая и расшвыривая ненужное им. Письменный прибор, амбарные книги и рассыпанные листы бумаги, варварски сброшенные со стола, валялись повсюду, и вандалы топтались по ним. Третий, по повадкам явно старший, наклонил голову, глядя на часы. Свет упал на его шею, где красовалась большая корявая татуировка, прежде скрываемая воротом рубахи. Прикрикнув на подчинённых, он ткнул пальцем в десятка три мотков, которые вся банда принялась закидывать в ковш, торчавший из-за стены. Судя по размеру - с кузов грузовика – эта ёмкость принадлежала очень большому трактору.
Оторвавшись от наблюдения, сторожа быстро посовещались:
- И тракторист. Значит, минимум, четверо.
- Справимся. Но как они внутрь попали?
- Проломили стену с дороги. Ей много надо ли? Помните, в том году самосвал влетел? Кирпичная же, даванули слегка – она и посыпалась.
- Тогда надо и снаружи их ждать, - сделал вывод Безруков и предложил. - Я на мобиле туда, дорогу перекрою и попробую тракториста захватить. Вы тут дверь откройте тихонько и берите грузчиков. Минут шесть выждите, я как раз успею.
Реклама не соврала – вездеход завёлся почти мгновенно, стоило только нажать кнопку пуска. Конечно, холодный паровик громко стучал и тянул слабовато, но прогревать его было некогда. Распахнув ворота, Безруков покатил, не зажигая фары. Свернув за угол, он увидел громадные дыры в стенах складов – оттуда вырывался свет.
Двигатель мобиля успел немного прогреться, работал с каждой секундой тише, и к первому пролому вездеход подъехал почти бесшумно. Но тут рокот большого паровика, стоявшего в складе, усилился и перекрыл все звуки в округе. Ковш высунулся из пролома, поднялся вверх. Безруков нажал на педаль тормоза и вильнул с дороги, заруливая под деревья, в тень.
Он успел. Громадный карьерный бульдозер, извергая через высокую трубу пар и чёрный дым, словно самые первые паровозы, выполз на дорогу и повернул ко второму пролому. Туда он не стал заезжать целиком, а всунулся наполовину, предварительно опустив ковш на уровень человеческого роста. Безруков подкрался к нему вплотную и прикидывал, как ловчее заскочить в кабину, чтобы скрутить тракториста. Но бульдозер взревел, выдав из трубы мощный столб дымопаровой смеси, и сдал назад, опять задирая ковш. Сторожу пришлось отскочить, чтобы не попасть под широченные гусеницы.
Из склада меди раздались крики "стоять!", и выбежали люди, которые только что грузили уворованное в ковш бульдозера. За ними гнались сторожа. Сообразив, что теперь захватить тракториста врасплох тем более не удастся, Безруков бросился на перехват грабителей.
Ближайший, высокий мужчина в спортивном костюме с надписью "Динамо", ловко увернулся, перескочил через выставленную ногу, убегая влево. Иосиф не стал его преследовать – Нежданов уже поймал беглеца за одежду и остановил, собираясь скрутить тому руки. По команде третьего, старшего из банды, второй бандит успел сместиться в сторону Ляпина. Сам главарь уклоняться не стал.
Он оказался высоким. И когда грудью столкнулся с Безруковым, подобно драчливому петушку, его мужественный подбородок с ямочкой, где сбоку красовалась небольшая родинка – оказался на уровне глаз сторожа. Соударение вышло резким и сильным, аж воздух вылетел из груди Иосифа. Навык, отработанный во многих задержаниях, сработал у бывшего полицейского автоматически – руки обхватили грабителя, сжали в тесном объятии, чтобы следующим движением свалить на землю, подминая пленника.
Но противник вскинул руки, разорвав захват, и присел. А потом его колено врезалось Безрукову ниже паха. Упав, сторож, катался по земле, выл сквозь стиснутые зубы и не мог распрямиться. Он знал, что боль можно и нужно перетерпеть, но та была так велика, что лишь часть, жалкий краешек сознания отмечал, что происходит вокруг.
Сегменты гигантских гусениц бульдозера лязгали, ложась на дорогу, паровик громко стучал и одышливо пыхтел в конце каждого цикла – создавая какофонию, в которой человеческие голоса терялись, словно комариный писк рядом с ревущим медведем. Когда содрогание земли стало слабеть, боль в паху немного утихла, и Безруков поднялся, чтобы осмотреться.
Грабителей рядом не было. Ляпин и Нежданов корчились на земле. Бульдозер удалялся, держа ковш поднятым над кабиной, подобно капитану футболистов, получившему кубок. Свет его фонарей выхватывал задний борт грузового мобиля, а чуть дальше угадывались распахнутые дверки легкового, куда спешно усаживались победители схватки.
Не помышляя уже о задержании грабителей, Безруков окликнул сторожей:
- Вы целы?
- Почти, - откликнулся Ляпин.
Он медленно и осторожно принял сидячее положение, а Нежданов отозвался каким-то неразборчивым междометием или коротким ругательством, не вставая. Из его носа обильно струилась кровь, поэтому он продолжал лежать, запрокинув голову и сглатывая. Безруков отыскал в кармане платок, сунул приятелю в руку, велел заткнуть ноздри. Тот принял помощь и молча показал за спину Иосифа, мол, обрати внимание. А посмотреть было на что. И послушать.