Страница 121 из 122
- Время покажет, - многозначительно изрёк капитан, понимая свою ничтожную значимость в международных раскладах, на которые рассчитана статья Резникова.
А назавтра в палату пришли два следователя из Ордена. Старший, брат Себастиан, вынул из бювара лист, испещрённый вопросами. Младший, брат Игнатий, установил прибор, похожий на фонограф, но назвал его диковинно – диктофон. И учинили длиннейший допрос, где каждый шаг Мухина исследовался под микроскопом, не иначе. Капитан сперва отслеживал изощрённость, когда вопрос задавался несколько раз, но в иной форме, а затем устал и отвечал бесхитростно, односложно.
С перерывом на обед допрос длился до вечера. Утром орденцы повторили те же вопросы, но в прихотливом порядке тасуя их. Когда Себастиан спрашивал о схватке в горах, Игнатий вмешивался с просьбой уточнить, как произошёл взрыв в бане. Или, наоборот, при ответе о словах, что выкрикнул ходок Руслан, отступая под пистолетом Киселёва, братья вдруг спохватывались: "За кого заступался Резников, когда ударил Магдалену фотоаппаратом?"
Но всему приходит конец, орденцы домучили капитана и удалились. Издёрганный и немного охрипший от многочасовой говорильни, Мухин задремал. Его словно несло на тёплых морских волнах, покачивая, вздымая на гребнях и опуская. Сломанные рёбра болели значительно меньше, нежели неделю назад, а голова не кружилась – вальсировала, будто при лёгком опьянении. Точь-в-точь, как в поезде, когда орденка пришла в его купе. И снилось ему, что опять, отбросив с лица спутанные локоны, та смотрит вверх прекрасными глазами и шепчет чуть слышно: "Зови меня Леной…"
Политическое многоточие…
В этот раз привратника в здании, где находилась конспиративная квартира, не было, а дверь, оснащённая доводчиком на обе створки, беспрепятственно впустила Почётного Консула. В квартиру он вошёл уверенно, как свой, громко поздоровался, услышал ответ Столбина и отправился мыть руки в ванную комнату. Искать приметы женского присутствия, как в первый раз, Афанасий Дмитриевич не стал – а зачем? Начальник Особой Экспедиции секрета из наличия молодой любовницы не делал, его подчинённой та не являлась, личные же отношения двух даже государственных служащих вреда никому не приносят.
В глубине квартиры звучал голосище старого знакомого. Протопресвитер Зверев, вопреки ожиданиям Минина, сидел не за столом, а в глубоком удобном кресле с выдвижной полочкой для ног. Вольготно раскинувшись в этаком своеобразном шезлонге, отец Павел зачитывал что-то из "Столичных новостей". В его могучих лапищах многостраничное издание смотрелось жалко, словно школьная тетрадка.
- … расследование показало, что господин К. пытался создать преступную организацию из лиц, отбывших наказание за предыдущие уголовные преступления. Однако наша доблестная полиция пресекла деятельность банды. Пресловутый руководитель оказался настолько дерзок, что ради тренировки поручил своим подручным взломать склад и похитить никому не нужную мишуру. Затем они же похитили из почтового вагона сосуд с запасом мальварина, который, как известно …
Минин кашлянул, сообщая о себе. Протопресвитер смолк, приветственно кивнул, затем обернулся на особиста, который просматривал с карандашом и цветными закладками толстенный отчёт.
- Слушаю, слушаю. Продолжай, - подбодрил священника Столбин.
- … который невозможно использовать в частных целях. Единственное опасное и злоумышленное ограбление с целью наживы было совершено группой из пяти лиц под непосредственным руководством К. Это дерзкое ограбление банка в Кузнецке, про которое наша газета подробно писала три недели тому назад. Эпизод был полностью доказан, и негодяй с подельниками получили немалые сроки с отбытием наказания на никелевых рудниках. Руководство банка с радостью сообщило нам, что похищенные деньги найдены полицией и уже полностью возвращены в оборот. Настоящий отчет публикуется по благосклонному дозволению председателя окружного суда, который заявил нашему корреспонденту, что суровость наказания послужит уроком многим слабохарактерным обывателям и недорослям, которые запоем читают бульварные книжонки об удачливых или благородных грабителях. Уф-ф-ф… Всё.
- И какие у тебя претензии?
- На хрена это нужно, Ерофей? Без придирок если, то гладкость слога я ценю высоко, а твой замысел, - тут отец Павел убрал подставку кресла, спустил ноги на пол, поднял спинку вертикально и метко швырнул газету в корзину, - вовсе никак. Объясни, почему вы решили законопатить английского резидента на рудники, как вульгарного уголовника?
Его доброе лицо, которое без грима отлично подошло бы Деду Морозу – с белыми усами, бородой и светлыми кустистыми бровями – выражало незамутненное удивление. Столбин крякнул, покрутил головой:
- Законопатил не я, а контрразведка, вот у них и спрашивай. И вообще, Паша, кончай дурака валять. Мы не наглы, не лорды, пэры и сэры, а раз до сих пор лаптем щи хлебаем, то в твою природную тупость не поверим.
- Вредный ты, взводный. Знаешь ведь, а темнишь, как с недругами. Ладно, пошли к столу, что ли, - согласился отец Павел.
Приятели выпили ледяной водочки за встречу, закусили, обменялись мнениями о недавнем внутреннем конфликте в Аксуме. Мнения почти совпали – все трое подозревали иностранное влияние, но чьё именно, англо-француское, шведское или Халифата? Не найдя убедительных доводов, тему закрыли. Налили по второй. Подняв хрустальную ёмкость, Столбин поднялся из-за стола:
- Хочу выпить за ваше здоровье, друзья. Спасибо, что помогли в неофициальной обстановке продумать и предусмотреть по Туману Альбиона то, что не удалось на работе. Паша, как ты оказался прав, насчёт лобби. Нам надо создавать своё, которое безусловно будет за нас. Афанасий, ты согласен, что провокация наглам едва не удалась? Или оспоришь, что пробританская группировка в Ордене оказалось весьма солидной? Вспомни, когда мы предъявили комиссии ходока и его наставника, Саймона Кесельмана, половина ваших, орденских экспертов тупо бубнила, что он двойник. Надо же так вывернуть всё, заявить, что это мы затеяли провокацию на своей территории, чтобы подставить девственно невинную Англию!