Монах с гитарой-1. Адаптант.

Хомяк же бежал плавно и размеренно, часто перебирая небольшими лапками и переваливаясь с боку на бок. В общем, после безумной скачки, наскакавшись до головной боли, делаю вывод, что гораздо удобнее и приятнее передвигаться все же на хомяке, а жабу можно использовать только, как запасной вариант, и только в случае самой крайней необходимости.

На полянку с убежищем отшельника, возвращаюсь на хомяке. Жаба скачет, рядом, прикрывая меня справа от всяких неожиданностей.

Оказавшись на поляне питомцы автоматически переходят в режим обороны, застыв по обе стороны от меня, и постоянно оглядывая кусты обступившие поляну со всех сторон.

 С интересом кручу в руках колокольчики-амулеты:

 

Амулет призыва

Неуничтожим

Избавиться невозможно.

 

Вызывать и отзывать питомцев можно двумя способами: касаясь амулета взглядом, или традиционно звоня им, как обычным колокольчиком. Надо только аккуратно выбирать взглядом место, где должен материализоваться питомец.

Поле имени у обоих питомцев до сих пор свободно, и я вспоминаю, что могу как-то назвать своих петов. Отхожу в сторону так, чтобы мог видеть их обоих. Как же их назвать-то? Хомяк и жаба... Вот она значит какая, моя материализовавшаяся Жадность!

Ну, да, так и есть! Узнаю! Это же тот самый хомяк, что постоянно не давал мне покоя в неуемном стремлении хомячить всё подряд и в неограниченных количествах. И та самая жаба, которая периодически принималась меня душить, когда хомяк отдыхал.

Как же мне их назвать-то? Да так и назвать! Если они мои жаба и хомяк, то пусть так и зовутся – Жаба и Хомяк. Делаю в их характеристиках необходимые изменения и каждая зверушка, символизирующая человеческую жадность, получает своё имя. Амулеты оказываются автоматически переименованы.

У моих питомцев оказалась ещё пара, полезных особенностей. В случае гибели, пет хоть и терял весь текущий опыт, но не исчезал навсегда, а мог возродиться через сутки. Кроме того, каждая из зверушек обладала своим инвентарём-багажником. И если место в моём инвентаре было ограничено,  то их "багажники", были в буквальном смысле безразмерными.

Сейчас в багажнике у жабы лежат все найденные Рояли Рахманинова. Кроме пары штук. Один оставил у себя, для дальнейшей эксплуатации. А ещё один, тот самый, который мне достался в качестве награды от Гварнери, занял ячейку в багажнике у хомяка в качестве экспоната будущего музея моей боевой славы.

Уже почти совсем стемнело, когда я в третий раз за этот, никак не проходящий день, полез в нору к отшельнику Даниамину. Отшельник спал. Полчаса ушло на его пробуждение, я использовал традиционные способы. Стол сломался.

Проснувшийся Даниамин, первым делом, Силою данной ему, починил стол, и уже потом обратился ко мне:

– Необходимо доставить священнику Евлану послание. В нём говорится... Впрочем, неважно, о чём в нём говорится, – он протянул мне скрученный в трубку лист пергамента. – Постарайся выполнить его, как можно быстрее! И поскорее возвращайся назад!

– Время дорого? – подсказал я ему.

– Что? А, да! Время дорого!

Снаружи уже совсем стемнело, и наступила ночь. В тёмном небе, невероятно огромные звезды жили своей жизнью – рождались, ссорились друг с другом и умирали.