Помятые игры

            Долго, очень долго я копался, рылся, уходил по ложному следу и просто заходил в тупик. Ничего. Все то время спокойно можно откинуть, только зрение себе слегка посадил за сидением перед столом заваленном папками с серыми листками и ерзаниями перед старенькими мониторами. Тогда я решил, что возможно стоит начать вынюхивать непосредственно изнутри тог мира, мира беззакония. Я наткнулся на банду, группировку, синдикат не знаю как это назвать. И находилась она в клубе «Бархатные холмы». С виду ничего примечательного, обычный клуб, редкие приводы оттуда безалаберной молодежи по наркотикам, драки и только-то. Также я узнал, что полицейские давно копают под Босса и его шайку. Слухи с информаторами по тихому трубили об оптовой точке по распространению самых разных наркотиков, ростовщичество, грабежи и еще великое множество всяких разных мелких преступлений. Правда накрыть эту сеть правоохранительные органы не могли, нет нужного количество доказательств, да и сами ребятки под предводительством лысеющего и хитрого Босса все делали по умному. В этом и заключается самый главный минус организованной преступности для всего человечества в целом. Но не буду вдаваться в ненужные ни тебе ни мне рассуждение, тем более времени у нас с тобой осталось совсем мало. Я пришел в клуб, чтобы просто ощупать почву и даже в каком-то смысле попытаться развеяться, за то время я мира живого не видел, настолько мои фанатичные поиски тебя, больного ублюдка, доконали, что коммуникация с живым миром на прочь отсутствовала. Я, признаюсь тебе как на духу, даже забыл как прекрасен запах женщины, хотя и до этого мало его вкушал, а я ведь не урод, просто карта моя не так ложилась. Мне даже стыдно это говорить, все эгоизм, но в тот первый раз в клубе из моей головы вылетели вся злоба, мысли о родителях с сестренкой и малая толика груза, он остался, но отошел чуть дальше. Не вру, это был БУМ.

            Не знаю каким образом, наверно, удачное стечение обстоятельств, но после нескольких походов в клуб я смог познакомиться и даже маленько сдружиться с несколькими парнями Босса. Люди, конечно, они прогнившие, глупые и низкте, и все же лучше тебя в сто крат. Они занимались своими темными делами от глупости и скупости своего ума, это было видно невооруженным глазом, но ты, ты - чужеродное, извращенное сознание, которое взростил, как это ни прискорбно, наш отвратный мир. Возможно в этом даже нет твоей вины, но я все равно отомщу. Я человек и потому, даже, осознавая, я злюсь обычной твердолобой злостью и нечего не могу с собой поделать, и пытаться измениться не буду. Тебе нет прощенья.

            Знаешь в те дни, как бы мне стыдно не было это признавать, я снова зажил и подзабыл зачем вообще внедрился туда. Парни мне не шибко нравились, но жизни в них было на много больше, чем во мне. Их слова, дела и прочая составляющая четко вырисовывались и походили на реальность. Это была жизнь с адреналином, со вкусом и пусть это находилось вне закона, пусть это опять же разрушало чужие жизни и все таки в этом присутствовал некий смак, соль, если хочешь жизни. Я слушал их бредни, слухи, всякий вздор про разборки и впитывал, но уже не так скрупулезно, как раньше. Все чаще приходил в клуб и все меньше уделял время поискам в архивах отделения, хотя так и работы уборщика не бросил, мне показалось, что сама мысль об увольнении и ухода от близкой связи с базой преступлений, позорила меня и делала безвольным слабаком, который совсем поисчерпался, и который совсем забыл о своих корнях и первостепенной цели своего существования.

            Так шли дни, и хоть я и отвлекся, я все же не забывал ее. Сестренка никогда, никогда повторюсь еще раз, не выходила из моей головы. Иногда она приходила ко мне во снах, и каждый раз по разным причинам. Бывало успокаивала, бывало мы просто делали что-то вместе, например, путешествовали в джунглях по древним индейским развалинам, а бывало ее громогласный голос просил отмщения. А потом на горизонте появился ты. Нет, я, конечно, видел тебя до этого в клубе несколько раз, такого всего из себя мрачного, молчаливого и замкнутого; скажу больше я даже был знаком с тобой лично и вроде даже не много общался с тобой. Ты  делал для Босса самые щепетильные дела, ради какой-то новомодной наркоты, не просил денег, а лишь синтетическую гадость, по крайней мере ребятки поговаривали именно так. На самом деле я почти сразу понял, что это ты. Не знаю, наверно, моя интуиция снова заголосила или может было в тебе что-то не от мира сего, некая невидимая аура абсурдности и безумия, хотя за безумца как такового я тебе не считаю, ты самый обычный изуродованный, изхреначенный мудак. Но тогда я не поверил интуиции сразу, отбросил потому что она до мнительности слепа и постоянно подводила. Еще в архивах участка в самом начале моих изысканий, каждый насильник, вышедший из тюрьмы или оправданный, но все так же хранящийся на примете, или мелкий, стоящий на учете, растлитель малолетних казался мне моей целью. Хотя нет, скорее всего я говорю, что сразу начал тебя подозревать, только потому, что познакомился с тобой раньше в клубе, куда я шел изначально на поиски, но это все не важно. Используя свои знание убийц с точки зрения психологии, я подумал, что вряд ли настоящий убийца будет иметь светскую жизнь и скорее всего ведет замкнутый образ жизни, и заключил, что мои поиски в который раз зашли в тупик.

            И опять я отбросил всех и тебя в том числе и продолжил тереться внутри клуба, просто так от скуки и отчасти, так как это мне по настоящему нравилось. В общем я затаился в ожидании чуда. И не зря. Однажды, копаясь в новых делах я напоролся на жесткое убийство девушки двадцати пяти лет. На ужасных, по истине отвратительных, фотографиях с места преступления, я увидел изломанное тощее тельце на замусоренной земле промзоны. Верхняя часть туловища полностью оголена, везде кривые линии порезов и колотые раны. Но что точно меня навело на мысль, что это твоих рук дело, так это изуродованное лицо, правда изуродованное не много иначе. Щеки также разрезаны, несколько глубоких порезов на лбу и скулах, благодаря чему та самая ужасная улыбка от уха до уха почти пропадала из виду. Создавалось впечатление, что ты пытался придать мертвому лицу что-то новое, как-будто другое выражения лица, но у тебя не получилось и ты это зачеркнул, хотя это могло мне опять показаться. Я продолжил свое дело с новой силой и все в пустую ты как и следовало ожидать затаился и ни каких зацепок, улик, вообще ничего.