Страница 11 из 124
Когда монстр влетел в ванную, последнее безопасное пристанище в квартире, мальчик, словно загнанный в угол зверь, кинулся с ножом на огромную непропорциональную тушу и кромсал ее до потери духа. Горячая кровь заливала маленькое личико, а руки тыкали, тыкали, тыкали в пивное брюхо хахаля, который сначала не осознал в жалящих вспышках на туловище смертельных колотых ран, а когда до его пьяного разума смутно начало доходить вся серьезность положения было поздно, множественные ножевые ранения, разорванные внутренние органы и тупое осознание близкой кончины.
Все закончилось очень быстро. Монстр мертвым грузом навалился на щуплое тело мальчонки, придавив его щекой к липкому от соленой крови и холодному кафелю. Пошевелиться было невозможно, больше ста килограмм все таки. Вот он конец, вспыхнуло в маленькой головке, задохнуться под вонючей свиньей. И в ту самую секунду мальчик лишается беззаботного бесповоротно и навсегда. Чекпойнт пройден, впереди совсем другое восприятие мира, более циничное, более ожесточенное, более недоверчивое. Тогда он из последних сил стал выбираться из под трупа, цепляясь за скользкие плитки и сдирая об стыки ногти. Он рычал и сантиметр за сантиметром выползал на свободу. Маленький ребенок, выкинутый в жестокий мир, рождался во второй раз. Кровавая плацента не хотя выпускала падшего ангела из своих липких объятий, чтобы его грехопадение продолжалось в более эволюционной форме. Пуповина с визгом рвалась, разрывая последние мосты близости, проклятой матери и ее прокаженного ребенка.)
Вот он момент истинны, не правда ли тварь; твои дни в моей голове сочтены; я слышу как твое тело растворяется, за не имением власти надо мной, насмехается в голове незнакомец, сильнее прижимаясь к стволу дерева. Монстр находится в нескольких метрах, шипит, науськивает мерзкие вещи и начинает бояться, происходящее выходит из под его контроля. Туша жухнет, сморщивается, запах гниения усиливается.
-Чувствуешь недомогание?- спрашивает незнакомец, выходя из-за ствола прямо перед монстром.
Он уже не так высок, не так огромен, и не так страшен, как раньше; щупальца из спины превращаются в медлительных тощих червей, дергающихся в заторможенных конвульсиях. Нелепая фигура в темноте начинает дрожать.
-Помнишь, что с тобой произошло в прошлый раз? Я помню- продолжает незнакомец,- Ты умер, а убил тебе я, маленький и беззащитный ребенок.
В эту секунду все стихает, даже насекомые перестают стрекотать, наблюдая за двумя, и лишь легкий приятный легкий ветерок, треплет грязные космы монстра и кривые сучья веток. Незнакомец резко бросается на своего противника, хватает руками скользкую от выделений шею и душит что есть сил. В один миг жертва превратилась в хищника. Они падают на землю, незнакомец сдавливает шею твари, так что глаза у нее вылезают из орбит, а позвонки с трахеей хрустят от натяжения.
-Сдохни! Сдохни! Сдохни!- кричит в неистовстве незнакомец.
Его глаза покрылись пленкой безумия и аффекта. Он во всех подробностях вспомнил по чьей вине сломался на всю оставшуюся жизнь.
(Кирпично-красное здание суда с мощными колонами у входа огромной махиной нависла над мальчиком. Сегодня окончательное слушание самого громкого дела десятилетия и у дверей толпится несколько десятков возбужденных журналистов. Они, подлые шакалы, переговариваются короткими репликами, плотоядно смотрят по сторонам и выжидают, чтобы попытаться прорваться к ребенку, который жестоко убил человека. Мальчик волнуется, после кончины монстра мать почти не разговаривает со своим любимым чадом, она не могла смириться с мыслью, что ее миленький сынок холоднокровно заколол любимого человека и наплевать, что этот человек был сущей проблемой как для их семьи, так и для всего общества в целом. Он входит в здание, под громкие выпады вопросы подлецов - журналистов, они теснят маленькую фигурку, топят в живом потоке. В зале суда тихо перешептываются раздутые от собственной важности присяжные. В который раз мальчик находится под пристальным взглядом незнакомцев, решающих его дальнейшую судьбу. Адвокат с зачесанной назад шевелюрой и опрятном синем костюме уверенно заявляет, волноваться не стоит, никто в здравом уме не сунет за решетку маленького ребенка, совершившего убийство в целях самозащиты, и пусть эта самая самозащита была не много выше отмеченной планки, он же как бы сказать, глупый и запуганный ребенок. А вот младший брат Бориса, человек высокий и иссушенный как рыба к пиву, так не думал. В суде он свирепо рассматривал маленького ответчика, но на самом деле жизнь брата его не волновала, ему нужно было отсудить гроши этой подбитой жизнью семейки в честь моральной компенсации. Не дождешься придурок! Безразличные глаза ребенка, хмуро сверлят братца акробатца. Меня оправдают. Для такого маленького мальчика, как я, сделают поблажку и ты останешься ни с чем, а если ты решишься преследовать меня и мою маму, то я и тебя тоже убью. Я возьму все в свои руки и никто впредь, повторюсь никто и никогда больше не будет угрожать нам. Я буду защищать нас, как бы это сделал мой папа.)
Через пару минут все было кончено, монстр неподвижно лежал под тонкой фигурой незнакомца, который все еще сжимал его шею в своих руках. По его лицу узкими ручейками бежали солоноватые и теплые слезы, рот искривился в жалости к самому себе.