Страница 7 из 53
Бабушка с внуком уже заканчивали завтрак, когда в дверь постучали:
- Кто там? Заходите.
- Можно? – дверь приоткрылась и в нее просунулась отчаянно беловолосая голова девушки, в лучистых голубых глазах которой безошибочно угадывалось сходство со всем семейством Соболевых.
- Доброе утро, - голос у девушки был очень мелодичным. – Тетя Катя, меня прислали за вами и вашим внуком, скоро приедет катафалк, нужна помощь, - выпалила девушка залпом.
- Хорошо, детонька, присядь, выпей с нами чая. Познакомься с моим внуком, он помочь обещал. Садись, садись, повод, конечно печальный, но живым жить, как это ни цинично звучит.
Леша встал, приглашающим жестом отодвинул от стола стул и повернулся к девушке, которая, протянув ему руку, представилась:
- Лениза.
- Леша, - отозвался молодой человек и с удовольствием пожал ей руку.
- Очень приятно, - сказала Лениза.
- Примите мои соболезнования.
- Спасибо.
Бабушка тем временем налила Ленизе чай и пододвинула оладьи.
Лениза пригубила чай из чашки и поставила ее на блюдце.
- Ой, извините. Спасибо вам, но я не могу ничего есть. Когда у мамы после смерти папы кусок в горло не лез, как она говорила, я этого понять не могла, а теперь хорошо ее понимаю.
Лешка глаз от девушки оторвать не мог. Ее необычайно белые волосы слегка вились, от этого казались пышными и отражали утреннее солнце, будто нимб над головой святого.
Гладкая, довольно смуглая кожа едва пропускала румянец на щеках и не соответствовала имиджу блондинки. Но на крашеные волосы не походили, да и немыслимо, чтобы целая семья, в том числе и восьмидесятилетняя старуха, обесцвечивались настолько тщательно, что ни у кого из них не было отросших возле корней другого цвета волос.
Лешины раздумья прервала бабушка.
- Леша, мы с Ленизой пойдем, а ты переоденься и приходи.
Но не уверенная, что внук ее правильно понял, вернулась с полдороги, чтобы объяснить ему:
- Не вздумай в шортах на похороны прийти, брюки надень и футболку одноцветную. Белую не надевай, надень серенькую или синюю.
- Ну, бабушка, ты меня все еще за пятилетнего держишь, а мне уже двадцать два, так что я сам соображу, что надеть в такой ситуации.
- Да уж, вижу, что не ребенок. Ребенок девушку не будет разглядывать, не сводя глаз, так, что она даже засмущалась.
- Что так заметно было? Не виноват я. «Нельзя быть на свете красивой такой», как поется в песне.
- Ты не очень-то губы раскатывай, она старше тебя, хоть и не замужем вроде бы.
- А поточней ты сможешь узнать, басенька?
- Постараюсь. Все, побежала. И ты поторопись. Двери закрой, и ключи с собой возьми.
Лешка запирал ключом железную калитку, когда увидел на бульваре напротив элегантную немолодую женщину в белом костюме, с пышной белоснежной прической и в черных очках. Она стояла, явно кого-то ожидая, и не обращала внимания на снующих мимо нее по бульвару людей.
Сначала Лешка не придал этой встрече никакого значения. Понятно, ведь, что вот-вот вынесут покойницу, ворота у Соболевых открыты, народ скопился на улице и во дворе. И что такого, что женщина ждет процессии не возле ворот, а через дорогу, на бульваре? Может, ей так удобно?
Пока Лешка прошел те несколько метров, что отделяли ворота двух соседних домов друг от друга, он был не в состоянии оторвать взгляда от этой странной женщины и, чем дольше смотрел, тем больше убеждался, что это она, та самая, переодетая в Лукерью Никитичну «преступница», изображавшая привидение! Тот же рост, если убрать каблуки, та же фигура, те же волосы, но не гладкие, как тогда, а завитые, пышные теперь.
Что делать? У Лешки даже дыхание перехватило!