Страница 24 из 26
– Ты права, дитя мое. Удивительно, но ты прекрасно ориентируешься в чужом городе. Кто бы мог подумать! Где ты этому научилась?
– У вас, дядя, – просто ответила девушка, с нежностью посмотрев на своего собеседника.
– У меня? – удивился тот. – Не помню, чтобы я тебя и Ричарда этому учил.
– Вы учили нас с Ричи читать карты и каждый раз повторяли, что всегда и везде надо быть внимательными и наблюдательными.
– Что верно, то верно. Но только, пожалуйста, не обижайся, а я всегда считал и считаю, что женщинам трудно до конца сконцентрироваться, и поэтому им не всегда удается делать правильные логические умозаключения.
Девушка весело рассмеялась.
– У, какой вы женоненавистник. Неудивительно, что вы живете один.
– Ты забыла о мадам Маркош, – перебил ее капитан Херрингтон.
– Да, да, я помню мадам Маркош, которая постоянно жалуется на ваше занудство.
– Ну, ладно… Хватит, Бетти, – смущенно проговорил ее спутник. – Не загоняй меня в угол…
– Понимаешь, Бетти, – после минутной паузы сказал ее дядя, – я так много времени проводил в море и так редко, особенно до того момента, как стал вашим опекуном, бывал на суше, что совершенно перестал понимать вас, женщин. А теперь, наверное, поздно. Нет семьи, и уже никогда не будет… Хотя я совершенно не прав. У меня есть семья: у меня есть ты и Ричи. Вы – моя семья. Я всегда считал вас своими детьми, и моя жизнь с вашим появлением стала намного ярче и насыщеннее. Вы – самые дорогие и любимые люди на всем белом свете. И именно поэтому я и отправился в это рискованное путешествие. Единственное, в чем я был не прав, так это в том, что взял тебя с собой. Просто безумие – подвергать тебя тем опасностям, какие могут встретиться нам на пути. Но, реально оценив обстановку, я подумал, что ты и дня не проведешь в душном Париже и все равно приедешь сюда.
– И правильно сделали, – Элизабет подошла в дяде и нежно поцеловала его в щеку. – Если бы вы знали, как мы с Ричардом вам благодарны! После смерти родителей у нас, кроме вас, никого не осталось. И вы своей заботой и вниманием сделали все для того, чтобы мы не чувствовали себя ущемленными. И мы благодарны судьбе за то, что вы есть. Спасибо вам большое…
Глаза у Генриха Херрингтона наполнились слезами. Девушке захотелось его обнять, но он отвернулся от нее.
– Бетти, не надо. Я и так уже расклеился, как старый, дряхлый и трухлявый пень под весенним дождиком. В последнее время я вообще стал замечать за собой, что стал слишком сентиментальным. Наверное, старею… А вот и нужный нам банк… Да, точно. Именно о нем Ричард писал в своем письме.
Девушка посмотрела в том направлении, куда указывал капитан Херрингтон, и увидела в здании массивную дверь с надписью над ней: Национальный банк Кении. Убрав карту в рюкзак, она вместе с дядей направились ко входу.
Войдя в небольшой офис отделения банка, они осмотрелись. Спартанская обстановка, ничего лишнего: стойки для клиентов, стенд с информацией о работе и услугах банка, банкомат, стоящий прямо около них, круглый стол, расположенный посередине зала и пара стульев. За стойками сидели два менеджера. Элизабет и Генрих Херрингтон обратились к ближайшему из них.
– Вы говорите по-английски или по-французски? – спросил капитан Херрингтон сидящего перед ними мужчину.
– Да, сэр. Я бегло говорю по-английски и довольно-таки сносно по-французски, – ответил чернокожий сотрудник банка, лучезарно при этом улыбаясь. – Чем могу вам помочь?
– На мое имя в вашем отделении открыта ячейка. Мы бы хотели забрать ее содержимое и затем закрыть ее. Подскажите, как можно это сделать?
– Нет ничего проще, сэр. Ваш паспорт, пожалуйста.
Генрих Херрингтон протянул ему свои документы. Менеджер с вежливой улыбкой на лице, которая является визитной карточкой любой коммерческой структуры, взял паспорт и, заглянув в него, с любопытством уставился на своего собеседника.
– Какие-то проблемы? – холодно спросил капитан Херрингтон.
Несмотря на внешние хладнокровие и невозмутимость капитана, Элизабет заметила, что дядя все же нервничает, хотя и старается не подавать вида.