Страница 222 из 226
- Ты скучаешь по нему?
- Да. – Признался он. – Ужасно скучаю. Он же мой первенец. Я столько сил вложил в его воспитание, намного больше, чем в тебя, если подумать. Тобой больше мама занималась. Хотя ты не подумай ничего плохого, вы оба мои сыновья, и люблю я вас одинаково.
- Ну, так помирись с ним! – сочувственно взглянул я на него. – Что тебе мешает?
- Это не так просто, как ты думаешь, – проворчал родитель. – Мне гордость не позволяет первому пойти на мировую. Ты же знаешь, Джамсур не желает со мной общаться и всячески меня избегает. Он не захочет со мной разговаривать. И у него, в отличие от тебя, нет Оли, которая объяснила бы ему, что рвать кровные узы – величайшая ошибка. Наоборот, по-моему, Лайма как следует его зазомбировала, закрыла мне к нему всякий доступ и теперь вертит им как хочет. Так что боюсь, Джамсур навсегда потерян для меня.
- Ты не прав, – возразил я. – И, по-моему, ты не справедлив к Лайме. Она не была бы против вашего общения, если бы своими глазами не видела, как это плохо отражается на Джамсуре. А знаешь, пап, если захочешь, я мог бы помочь вам помириться. Мне кажется, если бы брат узнал от меня, как ты изменился, он бы захотел возобновить с тобой общение. Ведь, я уверен, в глубине души он тоже по тебе скучает. Я мог бы попробовать устроить вам встречу. Что ты на это скажешь? – предложил я, с надеждой заглядывая в его лицо.
- Хм, интересная мысль, – признал отец и добавил: – Мы её ещё попозже обсудим. А сейчас нам надо подумать о другом, ведь мы уже пришли.
И действительно, несмотря на то, что мы едва тащились, за разговором не заметили, как добрели до дверей столовой. На входе в помещение обнаружилось, что вся честная компания расселась за столом и в наше отсутствие мирно попивает чай, что-то обсуждая. Но как только мы объявились, все разговоры разом стихли. Я первым делом нашёл глазами свою девушку. Она, поняв, что мы вернулись, обернулась и внимательно вгляделась в нас. Я почувствовал себя словно под рентгеном, а в следующую секунду Ольга уже радостно улыбнулась и повисла у меня на шее:
- Молодец, – шепнула она мне в ухо, – я знала, что у тебя всё получится.
Я в ответ сжал её в объятиях, до невозможности довольный, что теперь могу себе позволить это делать, когда мне только заблагорассудится. Но тут же услышал вежливое покашливание отца за спиной:
- Сын, ты позволишь мне сказать пару слов твоей… подруге?
Пришлось мне Ольгу отпустить. Девушка с некоторой настороженностью посмотрела на моего родителя:
- Я вас слушаю, Мансур Адамович.
- Я просто хотел извиниться перед вами, Ольга, за свою несдержанность. Извините, я был не прав. И я благодарен вам за всё, что вы сегодня сделали для меня и моего сына.
Оля одарила его ослепительной улыбкой:
- Не за что. Рада была вам помочь, – и посмотрела на меня сияющими синими глазами так, что мне захотелось немедленно схватить её в охапку и утащить куда-нибудь, где нас никто не найдёт. Но эти планы пришлось отложить, поскольку послышался голос Эльдара Наумовича:
- Ну, я так понимаю, вопрос улажен? Может быть, вы озвучите своё решение вслух для всех присутствующих? И не стойте в дверях, присоединяйтесь к нашему чаепитию, – пригласил гостеприимный хозяин.
Подчиняясь его настойчивому взгляду, мы все расселись по своим местам, и отец взял слово:
- Мы с сыном всё обсудили и пришли к выводу, что если тебе, Эльдар, этот брачный договор не нужен, то и нам он не нужен тоже. Так что мы готовы расторгнуть его, если ты не против.
За столом послышались облегчённые вздохи, и лица присутствующих осветили радостные улыбки. Эльдар Наумович тоже улыбнулся:
- Я рад, что ты прислушался к здравому смыслу, Мансур. Конечно, я не против. Ты же меня знаешь, для меня всегда было важнее счастье моей единственной дочери, чем какие-то там земли и имущество. И я искренне рад, что и ты нашёл со своим сыном общий язык. Думаю, это нужно отметить. Марта, прошу, налей всем ещё чаю.
И чаепитие продолжилось до позднего вечера, но на этот раз уже в гораздо более дружественной атмосфере. Естественно, когда главный вопрос был решён, всё внимание присутствующих переключилось на мою любимую девушку и её способности. Старшее поколение тут же потребовало выложить им во всех подробностях историю с воскрешением. Разумеется, Оля отказалась её рассказывать, а из меня рассказчик был, мягко говоря, никакой, поскольку я все описываемые события провалялся в коме. Поэтому за всех нас пришлось отдуваться Ибрагимову. А он и рад стараться, разлился соловьём и так красочно всё описывал, что не только присутствующие за столом застыли с открытыми ртами, но даже я заслушался, хотя и слышал уже эту историю не в первый раз.
Потом и Маринэ вставила свои пять копеек, поведав родственникам, как Оля общалась с её конём, а Тимур возьми и скажи, что лошади – это ещё не предел, а на самом деле Олин конёк – это дельфины. Бедная моя подруга не знала, куда себя девать от смущения. Она, похоже, так до сих пор и не смогла привыкнуть к всеобщему вниманию, интересу и восхищению со стороны людей, когда они узнавали, какое она уникальное создание. Односложно отвечая на вопросы, девушка вся порозовела и, в конце концов, умоляюще поглядела на меня. Подчиняясь её молчаливой просьбе, я поднялся и попросил всех простить нас и позволить пораньше покинуть столь гостеприимное общество, поскольку нам завтра утром предстоит долгий перелёт обратно в Москву.