Хрустальная Соня

— Осторожнее! Тут же везде хрупкие творения! Своей толстой задницей ты лишишь этот мир столь прекрасного, что хоть немного спасает его от гниения! — нет, столь длинная реплика была посвящена не мне. Николетта, а сокращенно — Ника, лишь фыркнула в ответ на столь обидчивую формулировку, даже не останавливаясь на повороте со стоящими на стойке поделками из стекла и, чуть дальше, хрусталя.

— Смотрю, вы сегодня в хорошем настроении, — веселым голоском отозвалась она, устремляясь к неожиданно скрипнувшей двери, из-за которой в помещение вплыла представительная дама средних лет с маленькой крысой-собачкой под мышкой и презрительно–завистливым взглядом, окидывающим выдающиеся формы моей напарницы. Ника сделала какие-то выводы и, нарочито эффектно склонившись в приветственном поклоне, последовала к витрине с товаром, якобы указывая на имеющийся в ассортименте продукт, а на деле позволяя рассмотреть себя сзади. Благо, есть чему позавидовать.

— Я хочу приобрести себе какой-нибудь сервиз подороже, — требовательно заявила посетительница, останавливаясь возле местного аналога кассы и упирая в бока пышные ручки. Скептически смерив женщину взглядом и легонько улыбнувшись, я, по примеру девушки, приветливо кивнула ей.

— Добро пожаловать, леди. Вы пришли по адресу, — ну да, если хочет дороговизны — впаяем ей что-нибудь эдакое за кругленькую сумму. А нефиг с порога о таком сообщать. Ника тихонько толкнула меня ногой под прилавком, явно подумав в том же ключе.

— О, прекрасная леди, прошу вас, выбирайте, чего глаз желает. Вот стекло, выдуваемое на дальнем острове… — учуяв прибыль, наш странный хозяин, один в один напоминающий Сальвадора Дали, выбежал к ней навстречу, беря ее руку с мощными перстями в свои и целуя. Я и Ника скривились почти что одновременно.

— Я желаю красивый сервиз на двенадцать персон! — визгливо перебила эта… прекрасная леди, отталкивая хозяина лавки от себя и подходя к стенду с хрусталем. Маленькая крыса, которую назвать собакой было равносильно предательству всего рода собачьего, пронзительно завякала, поддерживая свою хозяйку. — Вот это безвкусно, но вполне себе так сойдет. Мой пусечка, моя кровиночка приезжает, хочу его удивить, — капризно надув губки, дама принялась вертеть в руках тончайшего выдувания чашку, красиво блестящую на пробивающихся, через оконные занавеси, утренних лучах солнца. — Впрочем, она ужасна, — и поставила так, чтобы хрупкая посудина точно сковырнулась вниз.

— Нельзя ли осторожнее? — снизу-вверх взглянула на нее, в последний момент успев подхватить тонкий хрусталь. Тихо вскрикнувшая Ника приложила руки ко рту, круглыми глазами наблюдая за падением чашки — этот сервиз был из самых дорогих, так как делался одним, очень известным стеклодувом. Хозяин долго бегал за ним, торгуясь за эту коллекционную вещь.

— Следи за языком, приблуда. Какая мерзость, — брезгливо взглянув на меня, процедила она. Я окаменела, после медленно выпрямилась, глядя на нее чуть сверху. Сейчас кто-то запоет фальцетом.

— Леди, взгляните: возможно, этот сервиз вас удовлетворит? — хозяин поспешил скрасить неловкий момент, уводя женщину в другой конец помещения и кидая на меня предостерегающий взгляд. Мне оставалось лишь молча, глотая оскорбление, поставить чашку обратно на место. — Создатель клялся и божился, что влил при его создании частицу благодати!..

— Не обращай на нее внимания, она просто богатая тварь. Какая-то мамзель из поколения высокопоставленных, вот и считает себя пупом земли, — облокотилась на стойку Ника, когда я вернулась на свое место продавца. — А сервиз, кстати, один из самых лучших.

— Знаю, — вяло отозвалась, внутренне передергиваясь от звучания своего голоса. Никак не привыкну. — Спорим, что она, в результате, выберет именно его?

— Да тут и гадать не надо. Таким как она угодить нереально. Все не так, — она уныло выдохнула. — Если бы не хорошая зарплата и премиальные, давно бы ушла к Миле и Фессе в официантки. Там еще и чаевые большие…

— Чтобы пьяная матросня тебя лапала? Да ты у нас любительница острых ощущений, — тихо усмехнулась, мечтая о том, чтобы поскорее уйти с работы домой. Не выгорело — завалилась ребятня с родителями. Милые люди — семья поваров с конца Третьей улицы.

— Миски, плошки, чашки... Один из малых завалил буфет, где все хранилось. Весь фарфор вдребезги, а наказать-то и не получается, никто не признается, — усмехаясь в рыжие усы, выдал глава семейства. К нему и его супруге тут же подскочила Ника, приветственно улыбаясь и провожая к дальней витрине. Мне же было не до того: ловить маленьких двойняшек, любящих играть в прятки со всем живым, было делом нелегким. Спрятавшийся ко мне под юбку ребенок полностью лишил свободы к передвижению, крепко сжав в маленьких кулачках ткань джинсов, которые я носила под ней и явно думая, что смог укрыться. Какая наивная и смешная простота. Второй повесился ко мне на шею, радостно обнимая и целуя в щеку. Еще и кошка, невесть как заскочившая в помещение, начала нарезать вокруг меня круги, явно выпрашивая что-нибудь вкусненькое. Первый малыш тут же ринулся за ней, хватая в охапку и принимаясь гладить. Меланхоличное создание лишь удобнее растеклось у него на руках, принявшись громко мурчать и поглядывать на меня серьезным глазиком. Да-да, знаю: сейчас ты позволяешь себя гладить, потом я тебя хорошенько кормлю.

— Мерзость! — дама вернулась, разглядывая собравшихся в помещении людей. Собачка надрывалась у нее в руках как могла.

Глава семейства и его жена вежливо удивились. Ника чуть не выронила из рук демонстрируемое блюдце — такого отношения к посторонним не ожидала даже она.

— Ну, так идите в другое место, — пожал плечами мужчина, отмерев первым. — Не мешайте честным людям отовариваться.