Страница 2 из 27
После неимоверных усилий я смог вырыть нору, достаточную, чтобы в ней полусогнувшись сидеть, поджав колени к животу, или лежать в позе зародыша.
Я устал..., я так устал, что у меня уже не было сил на какие-либо физические действия. Но надо было поесть, то есть, наполнить свой желудок, чтобы организм смог получить «топливо» для выработки энергии. Если я не буду питаться, подумал я, то меня надолго не хватит: я окончательно ослабну, а мороз довершит моё жизненное существование.
Кое-как пересилив себя, вытащил из мешка старенькую керосинку, которую подобрал Захарыч на свалке мусора, и которую я тщательно отремонтировал перед побегом, небольшой котелок и пачку вермишели быстрого приготовления, всем известный «Роллтон».
Зачерпнув снега, поставил котелок на керосинку. Дождавшись, когда вода закипит, всыпал вермишель, и через несколько минут еда была готова.
После еды я совсем рассолодел. Спать, спать, срочно спать, сказал я себе, и полез в свою берлогу.
Забравшись в укрытие, я, приготовленными заранее снежными кирпичами заделал лаз в нору и, оставив небольшое отверстие для вентиляции, прилёг отдохнуть. Мгновенно глаза мои начали закрываться, и зевота то и дело стала одолевать меня.
После горячего завтрака, мне так неудержимо захотелось спать, что я мгновенно провалился в беспокойный, выматывающий сон…
Мне снилось, что я лежу, скорчившись в три погибели в нише, сделанной в основании камина, нише, которую мы с Захарычем в тайне от охранников и других заключённых сделали в самом начале кладки в особняке для какого-то местного нувориша. План побега разработал я, а Захарыч помогал мне в его реализации.
Не знаю, почему я ему доверился, и почему он решился помочь мне - то ли от того, что поверил в мою горькую историю, то ли имел какие-то свои планы, не знаю, но схоронку в камине делал он, а я только помогал.
И вот, теперь, на третьи сутки моего побега, я продолжал лежать под пышущим жаром, камином, дрожал от страха и почти не дышал. Я ничего не видел, но слышал каждое движение в комнате.
Два вошедших солдата охраны громко делились своей мечтой о моей поимке и, как они заработают на мне по десять суток краткосрочного отпуска, съездят домой, повидаются с родными: «У меня подруга осталась беременная, донеслось до моего слуха. Я ей написал, чтобы перебиралась к моим родителям жить, так она, понимаешь, отказалась… - Приеду, силком перевезу её, лучше пусть будет под присмотром моих родителей, чем своих…. Так надёжнее, правильно?»…
А пока они вели разговор о доме, о своих любимых девушках и родственниках - ближних и дальних, их служебная овчарка лежала почти рядом со мной, за тонкой стенкой в половину кирпича и зевала, изредка постукивая хвостом по полу.
Из разговора охранников я понял, охрана посёлка продлится не менее десяти суток, и что на все близлежащие железнодорожные станции, дороги и тропы, высланы патрули. Но это меня не удивило, так как я об этом заранее узнал, когда готовился к побегу, да и Захарыч много чего поведал мне о здешних административных порядках.
Захарыч, по приходу солдат со сторожевой собакой, специально затопил камин, чтобы отбить у собаки мой запах и ещё, как-бы нечаянно, просыпал на пол горячий пепел. Испуганная овчарка, вскочив, отбежала к двери и там улеглась.
Это мне рассказал, посмеиваясь, Захарыч уже после ухода солдат.
Солдаты, погревшись и выкурив по сигарете, ушли. Я облегчённо вздохнул и чуть расслабился. Находиться в нише под пылающим над тобой пламенем, было не очень-то комфортно. Несмотря на специальные отдушины, жар всё-таки изрядно меня донимал, но другого выхода не было. Я терпел, зная, на что иду. Это был единственный для меня способ оказаться на свободе - способ, который, я думаю, ещё ни разу, ни кем, не применённый при побеге - это было моё ноу-хау!
В принципе, сделать нишу под камином и находиться в ней при бушующем пламени, меня надоумила кошка, Мурка. Длинношерстная сибирская кошка из моего детства. Как сейчас помню: если ей надо было в туалет по нужде, она, несмотря на то, что в печке жарко горел уголь, а конфорки накалялись докрасна, быстро заскакивала в поддувало и, сделав своё дело, ещё успевала лапами загрести золу. Затем, как ни в чём не бывало, выскакивала оттуда, не опалив своей шкурки.
Умная и красивая у нас была кошка!