Страница 19 из 27
Она стала там что-то перебирать, перекладывать…
- Ирка, мне не нужны твои деньги, - проговорил я, теперь уже своим, нормальным голосом.
Её рука, державшая несколько бумажных купюр разного достоинства, на половине пути ко мне застыла в воздухе, а в глазах мелькнуло удивление, испуг, радость - всё одновременно. Она долго и пристально разглядывала меня, а затем неуверенно прошептала:
- Ты-ы?
И, казалось, пытаясь избавиться от наваждения, она помотала головой и переспросила:
- Алексей…? Это, правда, ты…, Алексей? Это не сон?
- Не пугайся и не удивляйся - это, правда я, в камуфляже и без грима.
- Ноо, ка-а-к? Ты же…, ты же, - она немного замялась, – ты же... в… тюрьме?
- Как видишь, нет. Я не только не в тюрьме, а совсем рядом с тобой…. Я не мираж, можешь даже прикоснуться ко мне, - слегка пошутил я.
- Ни-че-го не по-ни-маю, - побледнев ещё больше, почти по слогам прошептала она.
- Ириш, давай отъедем куда-нибудь, где поменьше народу, и там поговорим…. Лучше за город, в какое-нибудь недорогое кафе. Я голоден, как не знаю кто!
- Хорошо.
Она ещё раз посмотрела на меня. Казалось, она всё же ещё не совсем была уверена, что на заднем сидении её «Мазды» действительно сижу я.
* * *
Через некоторое время мы сидели за столиком в небольшой загородной кафешке, и ели. Вернее, ел я. Ел, потому что был зверски голоден, а Ирина, не сводя с меня задумчивого взгляда, лишь пригубливала по глотку, кофе.
Проглотив пару порций второго – свою и Иркину я, отпивая понемногу из бокала белое вино, кратко поведал ей о своей жизни и приключениях после приговора районного суда.
Она слушала внимательно, и лишь однажды перебила мой рассказ, поинтересовавшись, почему я не написал ей ни одного письма, не прислал весточку о себе…, почему…, - она, не договорив, замолчала.
В её глазах явно читались, и непонимание происходящего, и желание поверить мне, и ещё много чего.
- Ириша, я очень хотел написать десять, двадцать, сто писем…, и… я их писал, честное слово писал, но только в голове, мысленно, а не на бумаге. Я очень хотел видеть тебя, слышать тебя, и тоже очень хотел получить от тебя хоть строчку, но не мог себе этого позволить, чтобы не привлекать к тебе внимания органов.
Поверь мне, я тебя люблю и твоя жизнь, твоя любовь, если ты всё ещё любишь меня, по-прежнему любишь, много для меня значат…
- Ах, Лёша, Лёша…, одна строчка твоего коротенького послания и…
- Ты, что…, у тебя кто-то есть? – испуганно спросил я, и мне кажется, даже побледнел.
Она не ответила, заставив моё сердце болезненно замереть в предчувствии огромной потери…, потери любимой Иришки.
- Скажи мне, только правду скажи, Алексей, тебя оправдали, и ты… теперь…
- Нет. Я убежал и меня ищут, - решился я на полную откровенность, потому что без её помощи я не смог бы осуществить свой план…
И, если она…, если у неё…. Я совсем запутался в своих мыслях и не нашёл ничего лучшего, как брякнуть:
- Ты поможешь мне?
А, брякнув, стал с тревогой и душевным волнением ожидать её ответа, как ожидал когда-то решения суда.
Она долго молчала, казалось, она что-то решала для себя, а потом медленно-медленно проговорила:
- Я помогу тебе…
И, вдруг, словно прорвалась плотина, она громко продолжила:
Чёрт бы тебя забрал, Алексей! Ты где-то пропадаешь на год, а потом появляешься в дурацкой одежде старика, да ещё горбатым, и начинаешь что-то требовать от меня…, спрашивать люблю ли я тебя! Господи, как я ждала от тебя хоть одно письмо, ну, не письмо, а лишь одну строчку…, а ты, ты?! - Ты, молчал.