Страница 317 из 328
Операция «фитофтора» завершилась успешно. Я вышел наружу, удивляясь, что не чувствую совершенно ничего при виде того, как красные отметки постепенно теряют сначала подвижность, а потом и яркость, попросту говоря – начинают остывать.
«Ну что, ребята, все готовы? Всё проверили?» - ночь еще была далека от завершения, но у нас ещё было много дел там, где на ни в чем неповинную зеленку и всякую мелкую живность было вылито более двенадцати тонн бинарного зарина.
Гражданская война, одна из самых жестоких. На ней не соблюдаются никакие писаные и неписаные законы.
***
Странный парламентер появился на окраине Новоплесецка около одиннадцати часов утра на третий день войны. Больше всего эта конструкция напоминала обычный кунг, поставленный на громадные, выше роста человека, колеса от карьерного самосвала. Все это неспешно, со скоростью пешехода, катило в сторону ближайшего блокпоста.
Вращающие колеса электродвигатели работали практически бесшумно, широкие шины при езде по траве тоже лишнего не издавали, солнце с неба светило жарко, «старослужащие» отсыпались после ночной самоволки в город. Там было не слишком много развлечений, если не считать за таковые оставленные инсургентами мины-ловушки, но в брошенных жителями домах можно было найти много интересных «сувениров» и просто вещей радующих душу. Так что все усилия штатных пропагандонов разорявшихся, что «водка может быть отравлена», а золотые украшения обрызганы аэрозолем из радиоактивных изотопов, пропадали втуне. «Экскурсии» (в их первичном значении), в простирающиеся всего за триста метров от блокпоста развалины пользовались неизменной популярностью.
Побочным следствием такого увлечения было то, что солдаты «первого класса» испытывали некоторую сонливость, а молодые, вынужденные утром дежурить «и за себя, и за дедушку», тоже бдительностью и служебным рвением не блистали. Чего опасаться? – «духи» из города ушли, трясутся теперь по щелям и землянкам, а подобраться к посту со стороны гор через почти километровую полосу отчуждения на глазах бдительной системы обнаружения – не смешите наши тапки. Вон, сколько местной живности в первый день настреляли, но теперь и дикое зверье поумнело. О том, что система запросто пропустит цель размером с дом, если не распознает в ней хотя бы танк, не ведал даже ее оператор. А вот инсургенты похоже были осведомлены досконально.
В итоге сарай подкрался незаметно. И обнаружили его, когда до блокпоста оставалось метров двести пятьдесят. Причем самым неприятным для проштрафившихся солдатиков образом – капитан, с весьма ему подходящей фамилией Ипатьев, вышел на поздний утренний променад в «форме №1» (* трусы, тапочки, полотенце) попутно полоская зубы освежителем – «ибо негоже» - похмелье там, или не похмелье, а офицер должен являть подчиненным пример бодрости и здоровья - да так и застыл, узрев новую деталь пейзажа.
В ступоре он, к его чести, пробыл недолго - подавился освежителем, попытался ухватиться за отсутствующую на резинке трусов кобуру и хриплым страшным голосом сообщил вынырнувшему при появлении начальства из прослушивания очередной музыкальной композиции радисту: «Все в укрытие, и передай, что если какая сука без команды выстрелит я из нее…» - и первым выполнил собственную команду, нырнув в блиндаж.
Оставление меры наказания, за нарушение распоряжения «огня не открывать», на воображение солдат имело под собой самое веское основание – в кузов такой дуры в легкую влезло бы несколько тонн взрывчатки, и рвани она и блок-пост бы просто сдуло. С самыми серьезными последствиями если не для здоровья, то для карьеры.
К счастью «сарай» на нарушение приказа никак не провоцировал, то есть стаял как вкопанный на месте и только слегка помахивал на легком ветерке укрепленной спереди белой тряпкой – сдаваться приехал, что ли?
Обстановка, несмотря на кажущееся спокойствие, накалялась все больше, пугая именно своей неизменностью. Занявшие по тревоге укрытия солдаты потели и нервничали, напряжение просто висело в воздухе. К счастью капитан, уже одетый по форме и при оружии, появился раньше, чем у самого слабого сдали нервы и началась стрельба. А так, после нескольких малопечатных распоряжений, в сторону непонятного объекта, выдвинулось звено из трех молодых.
Пугаясь собственного дыхания и норовя залечь при каждом подозрительном звуке, они минут за десять доползли наконец до транспортного средства и попытались изобразить вольную фантазию на тему «занятие круговой обороны». Хорошо хоть окапываться не начали. Капитан все это время шипел сквозь зубы – двое из троицы не включили связь и нашлемные камеры, а третий умудрился каким-то образом вывернуть объектив и транслировал теперь исключительно «вид на облака».
В итоге понукаемый по рации боец все же рискнул забраться по лесенке вверх и заглянуть в кабину, после чего соколом слетел вниз, и вся тройка предприняла маневр под названием - «спешная ретирада*» (*эвфемизм в военной тактике обычно означающий бегство с поля боя). Ввалившись в собственный окоп, герой даже не пытался сообщить что-либо внятное, все его сведения ограничились вытаращенными глазами, белым лицом и судорожным дыханием.
Ипатьев к столь явному проявлению слабости отнесся с пониманием, к всеобщему удивлению, и даже напоил бойца «универсальным успокоительным» из собственной фляги, а затем еще и поднес воды запить – он тянул лямку уже второй десяток лет, и что могла привезти машина, приблизительно представлял. Предположения различались исключительно по степени паршивости. Последнее и предстояло прояснить.