Знамёна из Пепла

Глава 3

Даже неуч знает, что мир наш называется Амалирр и что в нём есть два континента. Алькария — на Западе и Монистерн — на Востоке. Идею, будто большой остров Тьесс тоже является континентом, считаю крамольной и подлежащей обструкции.

Неизвестный географ

Первым, что чувствовал просыпающийся Феранор, была лёгкая качка. Потом он услышал деревянный скрип, плеск волн, тихое завывание сквозняка, приглушённое шлёпанье босых ног и отдаленный шум голосов.

Дрёму сняло как рукой.

— Катмэ!

Вскочил, быстро ощупал себя. Обнаружил на правом боку пропитанную засохшей кровью прореху. На коже под ней алел свежий рубец. Попытался вспомнить, когда и с кем вчера дрался и кто мог подлечить его магией.

Эльдары славятся прекрасной памятью. Их воспоминания не тускнеют даже спустя столетия. Он помнил, как покинул дом Эрандилов, сел в прогулочную лодку, как оказался в порту и зашёл в кабак, но дальнейшее скрывалось аспидно-чёрным пятном, как текст письма под кляксой чернил. Кажется, с ним не то пили, не то дрались (а возможно и то и другое) какие-то моряки…

Он осмотрелся. Он находился в огороженном парусиной закутке трюма, или нижней палубы корабля. В том, что он на корабле, а не в сарае выдавал качающийся пол под ногами. На крышке рундука он обнаружил с свою перевязь с мечом и кинжалом. Схватил и тут же себя опоясал.

Похоже, он опять встретился в кабаке с морскими[1] эльдарами. С ними он напился и подрался, а возможно наоборот. После всего они забрали его проспаться на своём корабле.

Откинув парусиновый полог, он покинул «спальню», оказавшись в узком проходе, образованном такими же парусиновыми ширмами. За ними слышались смех и весёлые голоса, сопровождаемые характерным бульканьем. Феранор принюхался к витающему в воздухе запаху.

«Медовуху пьют, сволочи!»

Завеса соседней каморки вдруг поднялась. Возникший на пороге жилец на матроса не походил совсем. Это был эльдар в гербовом колло,[2] только вместо коронованной птицы на нём был изображён вставший на дыбы единорог. Увидев капитана, он икнул и глупо отсалютовал.

В ещё большем недоумении, Феранор добрался до ведущего на верхнюю палубу люка. Взобравшись по трапу, он встал, расставив для устойчивости ноги, хмуро огляделся вокруг. От увиденного дыхание застряло в груди, а глаза начали лезть из орбит.

Он увидел берег, размытой зелёной тенью тянущийся по правую руку. По левую — расстилался бескрайний простор синих волн, увенчанных белыми барашками пены. Над головой ветер раздувал большие белые паруса. В лазурной вышине неба мелькали белые чайки, насмехаясь над ним протяжными скрипучими голосами.

— Дорогу!

Босой матрос в белой рубахе, тащивший бухту верёвки, толкнул его плечом. Это привело Феранора в чувство.

— А-а-а! — заорал он.— Отродья Бездны! Гоблины! Висельники! Поворачивайте к берегу! Провалиться вам всем к Катмэ в задницу!

Ответом служил дружный хохот со всех сторон. Куда ни глянь — всюду одно и то же. Белые матросские рубахи, пёстрые полосатые штаны, яркие байданы и искаженные глумливым смехом рты.

Почему они смеются? Что в этом смешного? Разве они не понимают, что он должен возвратиться в свой рокментар? С него же шкуру спустят за опоздание… Командир посадит его под арест, лишит жалование на год, а может… Может, решит, что возвращаясь ночью он сбился с дороги и случайно ступил на землю квенов и лесные дикари всадили в него стрелу? Тогда его объявят погибшим, Талиан выплачет все глаза, а хозяин постоялого двора продаст его Джэслина морейским торговцам! В груди расползался неприятный холод.

— Что вы ржете, как ненормальные? Верните меня в порт!

— Это не возможно, милорд,— ответили ему с кормовой надстройки. — Мы в шестидесяти ланготэ[3] от Киррбен-Фарродена.

Один эльдар, отличавшийся от прочих матросов только наличием меча в серебряных ножнах, смотрел на него с высоты кормовой надстройки. Феранор догадался, что перед ним капитан корабля. Он изобразил воинское приветствие и слегка поклонился, как равный равному. Заговорил, прикладывая все усилия чтобы голос звучал непринуждённо и весело, хотя готов был вырвать на себе все волосы, сломать мачту лбом, выпрыгнуть за борт и уплыть к берегу, невзирая на расстояние и акул.

— Айя,[4] хеир! Представьте, какая неловкость: ваши ребята напились со мной вчера в кабаке и забрали с собой на корабль… К полудню я должен вернуться в свой рокментар, а вместо этого стою тут перед вами посреди моря. Смешно, да? Высадите меня на берег.

Капитан посмотрел на него с какой-то жалостливой снисходительностью, под которой чудилась скрытая насмешка и антипатия.

— К берегу не подойти из-за волн,— сказал он.— Так, что если хотите сойти, придётся терпеть до Риенлисета.[5] Посему вернитесь к товарищам и…

— Риенлисета?! — Феранор схватился за голову. — Он же на другом краю моря!

Новый взрыв хохота оглушил его. Хотелось схватить ближайшего весельчака, придушить и выкинуть за борт. А затем второго и так передушить всю команду.

— Вы не понимаете, капитан,— снова заговорил он, дивясь собственной сдержанности. — Произошла страшная ошибка! На вашем корабле плывут меллорафонские уланы, но я-то не из их числа!

— Мы не плывем, а идём,— посуровел командир.— И мне, признаться, плевать, кто вы. Вас принесли мертвецки пьяного слуги посла. Объясните это ему.

***

Окна каюты были распахнуты настежь и Феранор видел море, подсвеченное золотой полосой восходящего солнца. Пол покрывал ковёр. Над круглым столом раскачивалась клетка с щебечущими птицами. Рядом модель известного мира в подвижной раме, несколько рундуков. В такой обстановке широкая кровать с балдахином, смотрелась нелепо и чужеродно. В левом углу на табурете дремал незнакомый эльдар с двумя ниспадающими на грудь серебряными косами. Едва Феранор шагнул через порог, он раскрыл глаза и вскочил.

— Проснулся? — спросил неожиданно знакомый голос.

Посол стоял спиной к двери, перед маленьким шкафчиком, что-то наливал, громко булькая. Он не успел обернуться, а Феранор уже знал кто перед ним.

— От похмелья я знаю только две по-настоящему действенные вещи,— ответил Сандар, не оборачиваясь,— одна из них маг жизни, вторая — хорошо настоявшаяся visse.[6] На твоё счастье я припас второе…

— Ах, ты, орочья жопа… Собачий ты сын!

Невозможно описать бурю эмоций, пережитых в тот краткий миг Феранором. Он тихо зарычал и сделал отчётливый шаг к посольской особе. Хотелось смеяться и ругаться как пьяный гоблин, вцепиться Сандару в горло. Кто-то схватил его за плечо. Он обернулся, вызывающе взглянул в спокойные глаза эльдара с косицами, и сердито стряхнул его руку. То, что он отпрыск обедневшего рода не даёт права так насмехаться над ним!

И всё же, наравне со злостью он чувствовал невероятное облегчение, как если бы свалил с плеч тяжкий груз. «Это всего лишь розыгрыш,— подумал он.— Шутка! Вполне в духе Сандара. Сейчас он рассмеётся и пожалеет, что я не вижу собственного лица. Засранец».

— Упреждаю твой первый вопрос,— сказал его друг, оборачиваясь к нему с кубком вина в руках и самым наисерьёзнейшим выражением на лице. — Это. Не. Шутка.

Капитан не шелохнулся. Немного подождав, Сандар поставил кубок на стол.

— Не шутка? — шёпотом переспросил Феранор. — Посол в Риенлисет это ты?

— В Атраван, если быть точным.