Знамёна из Пепла

Глава 19

В 2234 году III Эпохи владение Элвинатар захватил гном Бурумберик. Всадив в ворота топор, он объявил, что ныне это владения клана «Железных Перстов». Перворождённые Элвинатара почти не оказали сопротивления, вместо этого они занялись переговорами, выторговав у Бурумберика ряд привилегий и вольностей для себя. За это остальные эльдары дали им презрительное наименование «негантэ», что с тальи означало «торгаши».

Каугерик Хортийский «Летопись Времен»

Недолгое парение в абсолютной пустоте закончилось так же внезапно, как и началось. Феранор обнаружил себя на скалистом утёсе, стрелой вонзающимся в море. Небо на Востоке затягивали грозовые тучи. В трёх стрелищах высилась плотная стена леса. Ветер раскачивал кроны молодых аладоров. Стайка чаек, кружила над берегом, оглашая окрестности пронзительными криками. Было прохладно. Или так просто казалось, после атраванского зноя.

Феранор тронул коня, направляя его в сторону леса.

Итак, он в Эльвеноре. Сейчас Эвелиэн,[1] следовательно, Талиан должна покинуть имение в Фарродене и вернуться домой, в Меллорафон, чтобы принять участие в праздновании Тантэ. Знать бы, какой сейчас день.

Громко ухал филин. Под копытами шуршала короткая, будто подстриженная, трава. Кругом ни палой листвы, ни веток.

Это Феранора не удивляло. Маленький народец неустанно заботился об эльвенорских лесах и Тантэ был праздником в их честь. Однажды мать привела его туда, в далёком-далёком детстве. В небо запускали множество горящих фонариков, танцевали на полянах пикси и спрайты. Всё чарующе и красиво. Потом отец сказал, что это день женщин и девушек, по традиции покровительствующих феям. У настоящих мужчин и воинов есть свои праздники.

Много раз он обдумывал, что будет делать, вернувшись в Эльвенор, но все планы были перечёркнуты последними событиями. Договор с Коэнной ставил очень жёсткие временные рамки. Если он хотел добиться успеха, то должен был рисковать. Рисковать дерзко и неожиданно!

Он выехал на дорогу — обычную грунтовку, утоптанную до каменной твёрдости — и застрял, потому что никак не мог сообразить откуда и куда она ведет. Он должен был появиться в хорошо известных ему окрестностях Меллорафона, но джинн мог закинуть его гораздо южнее или севернее этого места.

Капитан проехался туда-сюда, изучая следы и пытаясь по косвенным признакам определить, где находится. Если он уже севернее Меллорафона и поедет на Север, то упрётся в Саэтар — вотчину Дома «Единорога», куда ему совсем не надо. Если южнее и поедет на Юг, то попадёт к городу «драконов» Суванталксэ и Дикому Приграничью, куда ему тоже не надо.

Несколько минут он топтался в нерешительности.

Сначала он услышал голоса, потом различил мерный перестук копыт и мелодичный перезвон струн. Конь Феранора затрепетал ноздрями, фыркнул, тряхнул чёрной гривой. Из-за поворота выехало трое всадников. Один сидел на гнедой кобылке.

— Айя! — сходу приветствовал Феранор, снимая шлем, чтобы встречные могли оценить его остроту ушей и не приняли за разбойника.— Славы вашим Домам, милорды!

— Виндолин! — вразнобой ответили всадники и остановились.

По виду, типичные эльдары. У одного длинные серебристые волосы перехвачены налобными обручами, одежды приятного травянистого цвета. Герб, в виде осеннего дерева, говорил о принадлежности к семье Орнов — клиентов Дома «Единорога». Плащ скрепляла серебряная пряжка с изумрудом. На поясе меч, но, изнеженные руки однозначно говорили, что он не воин.

Второй отличался не только внешним видом, но и поведением. Небольшого роста, он постоянно крутился, дёргался и ёрзал в седле. Одежда ярких крикливых тонов, без гербов, за плечом лютня. Неприлично коротко и как попало обрезанные волосы открывали маленькие уши.

— Я, к своему стыду, заплутал,— первым заговорил Феранор.— Подскажите, в какую сторону Меллорафон?

— Туда! — опередил всех эльдар с лютней, указывая на Юг.

Феранор скрипнул зубами — он оказался прав в подозрениях. Не исключено, что всё специально, чтобы он заплутал и намотал лишний век рабства. Ну, троллье семя…

— Благодарю.

Он повернулся уехать.

— А вы, как видно, не местный? — остановил его обладатель изумрудов.— Нимуэлец?

— С островов,— соврал Феранор и представился.— Феранор Мистериорн.

— То-то у вас чудный вид,— эльдар с мечом улыбнулся, гордо представился.— Балиан Кириан. Управляющий арпэнского имения ан-лорда Анолла.

— Нэкил,— слегка надменно назвался лютнист, вскидывая острый подбородок.— Странствующий бард.

— Нам в одну сторону,— продолжал бард.— И, признаться, я буду рад ещё одному спутнику. Этот скучный тип уже порядком меня утомил!

— Ах вот как?! — обиделся управляющий.— Тогда, в Гуине, ты был не столь разборчив, когда выбирал компанию. Лишь бы убраться скорее, пока вместе с волосами с тебя не сняли и голову! А теперь, значит, почуял себя в безопасности и распустил, как павлин, перья?!

— Неправда, ты сам меня звал! Трясся, как осиновый лист, от мысли, что будешь ехать до Меллорафона один.

Феранор переводил взгляд с одного спорщика на другого.

— Что боялся, то было,— неожиданно признал Балиан.— По Приречью одному ездить опасно. Такое уж время…

Он вздохнул и вдруг разом посуровел лицом.

— А что просил сам — того не было!

— Простите,— не выдержал Феранор.— Какое «такое»?

— Что?

— «Время такое»,— повторил он.— Какое время?

— А вы не знаете?! Не верю, что нашёлся эльдар, не знающий, что происходит на Севере!

— На Селунию[2] попаду скорее,— пропел бард.— Чем вестовой дойдёт до Нимуэля.[3]

— Война, сейчас, юноша. Самая настоящая война! — не обращая внимания на чудачества спутника, просветил управляющий.— Правда, не у нас — у соседей. Каркохтар — пал, Басхвалия в осаде. Орки бесчинствуют в Поречье, жгут, режут, насилуют… титлане бегут кто куда, но в основном к нам. Бегут и их легионы. Почему-то тоже к нам. Видели бы вы, во что превратились пограничные заставы. Это — помойка! А сколько бродяг там развелось… Беженцы, дезертиры, бандиты…

***

Они ехали по тракту, вдоль морского побережья, мимо скалистых утёсов, кипарисовых рощ, густых заповедных лесов с уютными солнечными полянами, заросшими грибными кольцами и сочной зелёной травой. Всюду чувствовалась забота и уход маленького народца. После жёлто-оранжевых песков пустыни, всё здесь ласкало взор. Сердце Феранора грустило.

Время коротали беседой. Феранор узнал, что его попутчики познакомились друг с другом на свадьбе. Балиана туда привела нужда срочно встретиться с лордом Аннолом, чьими имениями он управлял. Нэкила — меркантильное желание бесплатно поесть и заработать денег на празднике. Теперь Балиан возвращался в Арпэн, а Нэкил просто стремился убраться подальше от Гуина, где не оценили его талант.

— И где поменьше зелёных дозорных,— добавил он, с кислой усмешкой трогая короткую шевелюру.— В таком виде меня схватит первый же разъезд, а они, как на зло теперь на каждой дороге.

Феранор посмотрел на него с интересом, но от вопросов предпочёл воздержаться. Обрезать эльдару волосы — значило публично унизить, выставить на посмешище. Так помечали нарушителей клятвы, мошенников и мелких воришек, тех кто бросил вызов и сам от него уклонился. Ещё волосы обрезали изгнанникам и изгоям, в знак того, что им не было больше места в обществе перворождённых.