Страница 78 из 88
— Любовь, значит...— Коэнна погладил козлиную бородку и хмыкнул.— Давно ко мне не обращались с такой просьбой, а когда обращались, то просили любовные эликсиры, или устранить соперника. Да простит Алуит неразумных! Но, с чего ты решил, будто я помогу тебе? Что мне с того?
Эльдар не спускал глаз с волшебника. Его первое впечатление о нём полностью подтверждалось! После недолгого молчания он сказал:
— Мне нечем отблагодарить вас кроме себя самого. Назовите цену — я отработаю долг.
— Хм… хм! — Коэнна призадумался сильнее, и, вдруг спросил в лоб.
— А, что ты делал в амаэльской сокровищнице?
— Так это…— Феранор ошеломлённо уставился на него и даже слегка отпрянул.— Это… я видел вас?
Он помолчал, собираясь с силами для ответа.
— Искал летопись Амаэля. Её собирались отправить вам в подарок.
— Твои хозяева пытаются подольститься. Откуда у тебя перстень с джинном?
— Его подарила мне Даемара, вскоре после моего возвращение из руин, но о его силе я не знал.
Коэнна снова хмыкнул. Сжал бороду в кулаке. Некоторое время он внимательно вглядывался в лицо Феранора. Потом вдруг сказал:
— Асдашир, оставь нас!
Джинн испарился, напоследок одарив Феранора сочащимся ненавистью взглядом. Это не укрылось от мага.
— Раны от обычной стали заживают на нём быстрее чем на собаке,— сказал он.— К вечеру от них не останется ни следа. Но джинны народ злопамятный, даже злопамятнее вас, алялатов. Потому, если тебе когда-нибудь придётся сражаться с джинном, используй холодное железо.
— Учту.
— Я обдумаю твою просьбу и твоё предложение. Но не зависимо от решения, я не прогоню тебя в пустыню как есть.
Феранор медленно поклонился. Это был не самый худший вариант.
— Отдохни, поешь, наберись сил,— продолжал чародей.— А после мы поговорим о твоей печальной судьбе.
***
Печёная баранина пахла тмином. Феранор задумчиво ковырял белоснежный рис, к которому, специально для него, подали ложку. Коэнна находился напротив и будто дремал, но эльдар был уверен, что он наблюдает за ним сквозь полуопущенные веки.
Знания Феранора о нём были отрывочны и скупы, в основном почерпнуты из слов Лаккэнана и Даемары. Однако этого хватало, чтобы понять, Коэнна личность прямо таки легендарная. Феранор не знал, сколько ему лет, но помнил, что родился тот в Амаэле — последнем оплоте эльдаров Риенлисета, а его мать эльдарская чародейка. Один из четвёрки сильнейших волшебников Атравана, он слыл эдаким благодетелем: избавил от чумы какой-то из городов, усыпил свирепого дракона и, что важнее, стоял у трона первого шах-ан-шаха, когда создавался сам Атраван. Десять лет он служил придворным магом Мурга-Шаху — прадеду Митра — потом почему-то покинул свой пост, но сохранил за собой привилегию не падать ни перед одним шахом ниц. Феранор подозревал, что одним этим привилегии волшебника не ограничиваются, ведь при дворе он появлялся когда желал. Сейчас от этого остроносого старикашки зависела его, Феранора, судьба.
— Ты не притронулся ни к напиткам ни к яствам,— заметил Коэнна, тоже, кстати, не съевший ни кусочка.— Тебе не нравятся кушанья? Повар самого шах-ан-шаха, готовивший эти блюда, был бы несказанно расстроен...
— Простите, хеир,— хрипло сказал Феранор, отодвигая блюдо. Ложка, воткнутая в гору риса, осталась торчать на её вершине как тотем.— Всё это выглядит великолепно, но мне кусок в горло не лезет.
— Вы, эльдары, не терпеливы, хотя впереди у вас тысячелетие жизни. Это всегда удивляло меня. Но раз ты так спешишь, то ответь мне на пару вопросов.
Волшебник опёрся локтями о стол, сложил ладони, подался вперёд.
— Предположим, что я внял твоей просьбе, перенёс тебя в твою страну. И что дальше? Похитишь невесту? Убьёшь всех, кто встанет меж вами, включая её отца.
Ранее Феранор уже думал над этим, потому отвечал без запинки.
— Я не желаю их крови и не хочу чтоб кровь будущего тестя была между мной и Талиан. Что же касается моей возлюбленной,— он вздохнул, прикусил губу.— Если она согласится, то да — похищу. В любом случае, хотя бы поговорю с ней. Она молода и наивна. Боюсь, меня очернят в её глазах.
— Если она действительно любит тебя, то не поверит никакой лжи.
Коэнна откинулся в кресле, побарабанил пальцами по подлокотнику, не сводя с Феранора внимательный взгляд.
— Амаль Бохми,— заговорил он снова,— да будет благословен прах его, говорил, что Алуита надо искать в Любви. Я помогу, но погоди! Ты ещё не слышал мою цену!
Вскочив в порыве радости, Феранор нехотя уселся на место.
— Сто лет твоей службы за каждый день,— отчеканил Коэнна.— Считая с мига когда ты перенесёшься домой и заканчивая моментом как вернёшься обратно.
— Хорошо.
— И на это время станешь моим абсолютным рабом!
Горло Феранора, и без того сухое, окончательно ссохлось. Он смог только кивнуть.
— Завтра,— коротко объявил маг.— На рассвете.
***
Уснул Феранор прежде чем голова коснулась подушки. Сказывались усталость и несколько бессонных ночей. Ему снилась Талиан. Нагая возлюбленная давала волю страсти жадно, неистово, но не с ним. Феранор, наблюдал за процессом стоя у её любовника за спиной.
Потом он увидел поле боя, сплошь усеянное павшими. Мрачные тени брели через него, под знамёнами Великого Эльвенора. Подул ветер и гордые стяги обратились в пепел…
Разбудил его первый луч солнца, проникший в окно.
***
Конь, которого ему предоставил Коэнна, был чёрным от чёлки до бабок. Он ожидал его перед воротами, взнузданный и осёдланный. К седлу был приторочен колчан с луком и стрелами, прямой меч. Позади, в скатке, нашёлся плащ, кольчуга, чешуйчатый панцирь и островерхий шлем с маской-личиной, атраванской работы.
«По крайней мере Коэнна достаточно великодушен, чтобы не включать это мне в счёт!» — подумал Феранор, рассматривая снаряжение.
Волшебник ждал его на террасе перед ступенями своего дома. За его спиной, в клубах чёрного дыма, маячила зубастая харя джинна. Конь нервничал, косил на чудовище карим глазом и беспокойно храпел.
— Возьми,— хозяин Оазиса Миражей протянул ему простенькое оловянное колечко.— Как пользоваться, думаю, знаешь? Потри его пальцем и внятно скажи «Асдашир». К тебе явится джинн. Вызовешь его когда соберешься вернуться.
Феранор принял кольцо, покрутил в пальцах.
— Вы даёте мне его просто так, без гарантий? А если я не вернусь?
— Считай, что я надеюсь на твоё благородное слово. Алуит над нами и всё видит! Если ты замыслил обман, твоя подлость непременно вернётся к тебе в стократном размере.
Феранор скептически приподнял бровь. Его удивляла и забавляла эта святая вера людей в то, что Создатель следит за ними денно и нощно. Постоянное упоминание имени и бесконечное восхваление казались ему в худшем случае подкупом, в лучшем — заискиванием. Ни тем, ни другим перворождённые не занимались.
— Мы безразличны богам. Но я вернусь.
____________
[1] Шаханшах говорит, шаханшах приказывает (бедин)
[2] алебарда с кривым мечом