Страница 76 из 88
— Не понял…— честно признался Феранор.— Вы же сами только что сказали, что не станете рисковать всеми ради меня…
— Это не ради вас.
— А ради кого?
— Ослик солевара…— просто сказала волшебница.
И капитан понял.
***
Первый солнечный лучик пробился в камеру сквозь окошко под потолком. Феранор, усаживаясь, захрустел тростником. Прислушался, не доносится ли позвякивание ключей и шарканье надзирателя? На улице протяжно запел азан, призывая к первой молитве.
Его обещали обезглавить на рассвете, на Базарной площади. Остаток ночи он так и не заснул. Думал о смерти, о словах Даемары, мучился от ожидания.
«Скорей бы уже…»
Он вздрагивал, ловя каждый шорох, мучительно вслушивался в темноту. Каждую секунду казалось, что сейчас дверь откроется и войдёт надзиратель.
Рука его непроизвольно потянулась за пояс, пальцы нащупали гладкий ободок перстня — прощальный дар чародейки. Поддавшись внезапному порыву, он вынул его, осмотрел ещё раз. Отлитый из олова, но с затейливым орнаментом, в виде змея, свернувшегося вокруг отшлифованного яблочно-зелёного камня, кусающего свой хвост. Она оставила его и исчезла, быстро, внезапно, буквально растаяв во тьме.
...Гнетущую тишину разорвал человеческий гомон, топот и бряцанье. В соседней камере проснулся и замычал узник. Феранор не успевал спрятать перстень за пояс, потому просто надел на палец. Понадеялся, что в темноте охрана его не заметит.
У решётки возникло четверо бединов в дешёвых доспехах из нескольких слоев простёганной ткани, набитой хлопком. Плечами они почти полностью перегораживали коридор. Чёрные лица так сливались с окружающим мраком, что если бы не поблескивающие белки глаз, то можно было подумать, что голов у них нет. Нацелив на эльдара копья, они дождались пока прячущийся за их спинами тощий и горбатый надзиратель отомкнёт цепь от стены. Лёгкими уколами наконечников они погнали его перед собой. Он не сопротивлялся.
На выходе его ослепил яркий свет. Полуслепого его затолкали в клетку. Звякнула закрывшаяся дверь, щёлкнул засов, заскрипели, проворачиваясь, оси колёс. Он понял, что едет.
Базарная площадь претерпела изменения. Её середина была освобождена от прилавков, на их месте громоздился помост с накрытым ковром креслом. Напротив него находился массивный кусок полена, расколотого пополам, со специальным углублением для подбородка. Рядом стояла большая ивовая корзина.
Феранор провёл по ободку перстня большим пальцем, крепко стиснул кулак. Пешие ас’шабары растянулись цепью вокруг места казни, отделяя его от толпы. Мрачно и торжественно в круг вошло несколько человек. Двое молодых, в оранжевых халатах, помогли взобраться на помост третьему — высокому старику, в синем с белыми полосами халате и высокой чалме.
Судья — сообразил Феранор.
Старик с важным видом сел в кресло, остальные, сложив на животе руки, встали по краям у помоста. Последним вошёл в круг палач, высокий, сутулый, крепыш с пышными усами, переходящими в бакенбарды. Грудь его была изрядно волосата, толщина рук могла посоперничать с опорами моста, а массивное брюхо переваливало через широкий кушак. На плече он держал широкий кривой меч, способный не только с одного маха отхватить голову, но и, если понадобится, развалить осуждённого от макушки до копчика.
Судья поднял руки, требуя тишины. Потом он обратился к толпе. Феранор не понимал ни слова, но догадывался, что говорить могут только о нём. Сам в это время смотрел по сторонам.
Увидел посла верхом на лошади и по бокам двух советников — Таласпира и Толанора (он так и не научился их различать), в данный момент больше похожих на сторожей. Оба неотрывно следили за послом. Сандар, мрачный как ночь, горбился в седле, опустив плечи. Он смотрел на Феранора открыто и не отводил взгляд. Его холёные руки яростно мяли поводья, конь беспокойно топтался и всхрапывал.
Волшебница тоже присутствовала здесь. На казнь она приехала в паланкине, в компании какого-то человека, в синем со звёздами халате. Человек ей о чём-то рассказывал, крутя в руках высокий резной посох. Она едва заметно кивала его словам, но сама неотрывно смотрела на Феранора. Руки она держала возле груди, и капитан видел, как её пальцы нервно теребят перстень на пальце.
Судья закончил речь, словами «шахиншах суфар, шахиншах риш!»[1] и Феранор понял — пора!
— Аззафэль,— прошептал он, стиснув руку с перстнем в кулак.— Аззафэль. Аззафэль…
Ничего не произошло, никто не явился. Палач грубо пихнул его в плечо, направляя к плахе.
Внутри эльдара всё сжалось, желудок провалился куда-то вниз. Вслед за ним, прощально тукнув, провалилось и сердце. В памяти раз за разом прокручивалась одна и та же сцена. Он и волшебница, протягивающая ему сквозь решётку перстень...
— В нём заключен демонический дух. Скажи ему два слова: «Оазис Миражей». Осторожно, перстень можно использовать всего один раз!
— Как его вызвать?
— Произнеси Аззафэль…
Грохот открываемой где-то далеко двери заглушил её слова. Феранор услышал шаги, звон ключей, увидел пляшущий отсвет факела. Это надзиратель решил навестить узников.
— Аззафэль. Что дальше? — спросил он, но Даемара уже растворилась во тьме.
— Аззафэль! — вновь прошептал он.
Что он не сделал, чего не хватает?!
А почему он уверен, что Даемара вообще с ним честна?! — вскричал малодушный голос внутри.— Раскрой глаза: Она просто посмеялась над тобой!
Мысленно взяв собственное малодушие за горло, Феранор вскинул голову, стряхнул руку палача и пошёл к плахе сам. Твёрдо, уверенно, как в трактир.
«Катмэ! Аззафль… Аззафэль...»
Колени у него дрожали, когда он становился перед плахой. Чувство надежды, позволявшее держаться всё это время, зачахло, уступая место совсем другому чувству. Чувству отчаяния.
Он крепко обхватил полено руками, чтобы скрыть дрожь. Шею обожгло холодом, когда палач примерился к нему мечом. Он стиснул зубы. Зажмурился.
— Аззафэль... — прошептал он в последний раз, в отчаянном неистовстве скребя дрожащим пальцем по ободку перстня...
***
— Что за шутки?! — придворный волшебник вскочил, держа посох будто копьё.
Палач бросил меч и, вместе с судебными помощниками, юркнул за помост. Судья пытался заползти под кресло, путаясь в полах халата. Напирающая на ас’шабаров толпа вдруг подала назад. Кто мог, тот с криком убегал прочь. Стражники пятились, укрываясь за щитами и дрожащими копьями.
Там где всего мгновенье назад находилась плаха и Феранор — клубились, истаивая, клочья зелёного дыма. Пахло озоном и серой.
— Надеюсь, вы не обвините в этом меня, почтенный Амар? — спросила Даемара, тщательно скрывая переполняющее её довольство.— Вы были рядом. Видели, что я не пошевелила и пальцем. С моей стороны не произнесено ни одного слова, ни одного самого малюсенького заклинания!
— Клянусь Алуитом, это так! Ваш соплеменник призвал джинна! Но...
Густые брови атраванского волшебника собрались над переносицей. Он смерил эльдарку подозрительным взглядом от макушки до пяток и обратно.
— Может вы успели передать ему какую-то вещь…
— Или он сам мог найти её, когда лазил в руинах,— мягко парировала Даемара.— Что-нибудь неказистое, малоценное, на что не позарились тюремщики и стража. Готова спорить, что он сам не знал истинной природы этой вещи, иначе бы сбежал ещё в камере!