Знамёна из Пепла

Глава 17

Эльдары единственная нация, не имеющая тюрем. Наказания ограничивается указанием носить на себе некую вещь, знак, или иной символ, свидетельствующий о позоре провинившегося. Телесные наказания, в виде магической порки, проводятся очень редко. И никогда осужденные не наказываются обычным кнутом. За тяжкие преступления карают чаще всего изгнанием, и только в исключительных случаях, провинившегося отправляют в «Рощу Покаяния». Роща считается самой тяжкой карой. Преступника, в прямом смысле слова, обращают в дерево и оставляют на пару веков, среди таких же как он.

Амальрик «Записки путешественника»

Покинув бани Таллаки, Феранор ушёл в город. Ведя Джеслина на поводу, он бродил по пустым улочкам. Его одолевали воспоминания. Вот дом Эрандилов, оранжерея с карликовыми деревьями, лорд Эрандил смотрит на него холодно насмешливо. Его обидные слова настойчиво звенят в ушах: «Лишь капитан... заняли его место… ваши сыновья, без возможности вырасти… у командиров свои дети...»

Дети, которым с пелёнок уготовано место в Совете или алый плюмаж лактэллина.[1] Такие, как Сандар. Как он вообще мог считать, что подобный ему может водить дружбу с кем-то ниже по статусу?! Это для него просто необычное знакомство, которым можно похвастаться перед истинными друзьями — сыновьями хранителей и сенешалей, приближенных к Благому Двору.

«Но почему?»

Разве он, Феранор, не перворождённый? Или он вечный должник, обязанный пресмыкаться за кусок хлеба? Его отец отплатил за приют, когда в трудный час вместе с другими переселенцами встал на Сильванне, отбивая яростные атаки орков. Благодаря таким как он устоял клочок суши, присвоивший себе великое имя «Эльвенор»!

Феранор сам не понял, как его принесло в порт. Просто в один момент почувствовал запах морской соли и отбросов, плавающих на поверхности воды. Он огляделся. Безлюдный мол, кое-где освещённый фонарями горящих на кормах пришвартованных кораблей. Медовая луна медленно восходила над морем. Человеческие голоса доносились только из дальнего конца порта, где стояли рыбацкие суда. Нагие по пояс бединки шли в город, неся на головах корзины полные рыбы. За ними тащились, держась за края материнских юбок, малютки.

Феранор решил вернуться в город, найти там духан и залить душевную боль крепким вином. Он вошёл в узкие кривые переулки, с приземистыми, обмазанными чёрным илом, халупами, с щелями окон. Вместо дверей неровные дыры в стенах, завешанные покрытыми плесенью коврами. Построенные без всякого порядка, как выросшие на поляне грибы, они превращались в лабиринт. Не потеряться в нём мог только тот, кто родился и всю жизнь прожил в порту.

Какой-то человек, с кожей цвета копчёной грудинки, с подведёнными тушью глазами на обрюзгшем лице, попытался остановить его.

— Постой! — хватая за руку воскликнул он на джаншухе, взглянул Феранору в лицо и перешёл на талью, но благозвучие эльдарского языка искажалось грубым акцентом и мерзкой манерой атраванца причмокивать в конце каждой фразы.— Мира тебе, алялат! Ты, я вижу, из тех искателей удачи, которые посещают нашу страну в поисках богатства, славы и приключений. У меня есть, что предложить тебе…

Он отодвинул завесу своего логовища и в свете масляных ламп Феранор увидел десяток женщин, сидящих кружком на старых коврах. Капитан молча высвободил руку и пошёл дальше, но сводник не отставал. Думая, что не угодил его вкусу, он побежал следом, рекламируя свой товар. Так Феранор узнал, что его ийланки грациозны как дикие кошки, а шенази — юны и покорны. Видя, что клиент уходит, он повысил голос, докладывая, что у него даже есть девушки, белизной кожи и светлыми волосами похожие на алялаток….

Феранор ударил быстро, без замаха, как молния. Атраванец запнулся на полуслове, упал навзничь, как куль и остался лежать, не подавая признаков жизни. Когда копыта коня застучали по круто забирающей вверх дороге, эльдар остановился. Он узнал эту дорогу. Если идти вверх, попадёт к бетелю Балаяль ан-Алуль. Оттуда недалеко до посольства. А если вниз…

Он вспомнил об эльвенорском корабле стоящем в порту.

***

Судно — им оказалась обычная людской постройки лоханка для перевозки зерна, с круто изогнутой кормой и акростолем в виде головы лебедя — было одно. Оно лениво покачивало округлыми бортами у самого мола.

Вдоль борта зерновоза горели факелы, прохаживался часовой. Его заинтересовал одинокий всадник на моле и он охотно вступил в разговор, сообщив, что судно носит имя «Жемчужина Феритэи» и принадлежит Беренелю Фингалу лорду Дома «Сапфирного Дракона»; прибыло в Атраван по торговым делам и уже завтра уйдёт. На просьбу позвать капитана или старшего купца, часовой ответил отказом — не мог покидать пост.

— Приходите завтра утром, хеир, может успеете,— сказал он и, подумав, добавил.— Мы отчаливаем после второй стражи.[2]

— Успею,— кивком поблагодарив за информацию, Феранор поскакал в город

— Эй! Хеир! — услышал он окрик матроса не успев проехать и десятка шагов.

Остановил коня, обернулся.

— Только вы зря потратите своё время, если хотите попасть к нам на борт. Капитан строг и не берёт пассажиров.

— Это почему?

— Запрещено!

— Я всё же поговорю с ним,— пообещал Феранор и поехал обратно.

Дозор стражи, из двух орков в чешуе, островерхих шлемах, обмотанных по местному обычаю тканью и низкорослого чернобородого атраванца в кольчуге — их командира — прошли мимо, постукивая копьями и бросая косые взгляды на сгорбившегося в седле эльдара. Он не заметил их, глубоко погружённый в мрачные думы. Думал о возвращении в Эльвенор, о том, как будет оправдываться и объяснять своё внезапное исчезновение. Можно сказать, что его почти похитили, бессознательного внеся на корабль, обманом держали при себе.

«Мне не поверят»,— подумал Феранор, грустно.

Все знают, что отпрыски Высоких Лордов способны и не на такую шутку, но никто не решится обвинить сына сенешаля Владычицы, основываясь на голых словах… Погоди-ка…

«Поддельный указ, с печатью! — вспомнил он, вдруг.— Он наверняка в кабинете Сандара, вместе с другими посольскими документами».

Впереди показалась группа всадников. Феранор с удивлением опознал в них эльдаров. Впереди ехал знаменосец Агаолайт.

В груди похолодело. Какой же он глупец — потерять столько времени, бесцельно шатаясь по порту! Конечно же Сандар выслал за ним погоню. Он не отпустит его, да и макание своей особы в мыльную воду не простит. Сейчас Агаолайт объявит, что он арестован.

«Я не дамся!»

Он слегка обнажил меч и замер, понимая, что без драки его не отпустят. Он не представлял, как будет рубить мечом того же Агаолайта, но идти под арест решительно не хотел.

— Айя,[3] капитан! — Агаолайт осадил лошадь.

Четверо солдат остановились за его спиной, развернувшись полукольцом. Феранор скользнул взглядом по их лицам. Стеснённые шлемами, в сумраке ночи они казались ему неразличимо одинаковыми.

— Не спрашиваю, как отдохнул, ибо всё знаю,— продолжал знаменосец.— Мы за тобой.

— Передай Сандару,— медленно проговорил Феранор.— Что он может засунуть свои приказы себе в задницу, а потом себя туда же и поцеловать! Если вы…

— Это я их привёл, хеир! — один из воинов скинул шлем, по плечам рассыпались золотистые волосы Бальфура.— Как вы ушли, я бросился в посольство. Мне повезло, что ан-лорд Аналион не спал. Он быстро снарядил отряд.