Страница 18 из 88
— Вместе с нами.
Возможно, ему показалось, но в утверждении знаменосца он почуял иронию.
— Позор можно смыть, — проговорил Агаолайт чуть погодя.— А смерть есть процесс необратимый. Сколько вам лет, капитан?
— Два года как отпраздновал Нэйэкхан.[3] А что?
— Милорды! — сердито зашипел посольский советник, зыркая на них из-под налобного обруча.
Какое-то время идиллию мелодичного журчания воды нарушал только сверлящий голос Сандара.
— Отлично! Если уважение к послу Алтаниэль для вас ничего не значит, то я откланиваюсь! Сей же час я вместе с дарами вернусь в порт и сяду на корабли.
Оба советника разом шагнули к Сандару, что-то быстро ему зашептали.
— А ведь ему не дадут это сделать,— зашептал Агаолайт.— Наш соломенный посол может сколь угодно угрожать. Если придётся, эти двое треснут ему по голове, заткнут рот и поведут к шаху под руки, разутым и согнутым! Хотел бы я знать, что храниться в тех письмах. Может там брачное предложение?
Феранор скривился, отвернул голову и попытался украдкой сплюнуть, но только измазал слюной подбородок.
— Понимаю, абсурд,— продолжал размышлять Агаолайт.— Но там должно быть что-то значимое. Такое, что не доверишь простым гонцам. Может, военный союз? Кьялин![4] Я готов дать себя высечь, лишь бы заглянуть в те письма одним глазком!
— Военный союз? Это с атраванскими пиратами-то?
— А хоть бы и с ними. Слышали, что происходит в Турл-Титле?
Феранор не ответил, потому что из дворца появились слуги. Прямо на пороге расстелили пышный ковёр, установили белый резной трон. Заиграла флейта. Шахский глашатай голосом переводчика сообщил:
— Сегодня во дворце слишком душно. Сын Луны и Неба, Повелитель Атравана изволит принять нас здесь.
После чего на небольшой террасе над входом во дворец возникло несколько юных бединок, в национальных нарядах — то есть с абсолютно голой грудью. Они устроили целый дождь из лепестков роз, щедро разбрасывая их из корзин.
— Уступили? Они уступили! — не верил Агаолайт. — Неужели всё ради подарков?
Феранор подумал, что следовало бы сказать об уважении к самому себе, без которого невозможно требовать его от других. Но он промолчал. Он не понимал своего знаменосца. Вроде старый и опытный, но ведёт себя совсем не как ветеран. Почему так?
И разве проблема в одном Агаолайте? Там, на порубежье, он чувствовал настроение своей сотни. Она была частью его. Говоря о ней, он всегда говорил «я» и это было не бахвальство, а его честь, совесть, силы. А здесь всё иначе. Между ним и солдатами воздвигается незримый барьер, крепчающий с каждой минутой.
«Это моя вина, — думал он. — Целый месяц я не занимался солдатами, страдая морской болезнью. Вот они и разболтались».
Он должен дать почувствовать своей сотне, что такое рука командира. И даст. Сегодня же.
А розовые лепестки плавно кружились в воздухе. Лёгкий ветерок подхватывал их, кружил и уносил, бросая эльдарам в лица.
_____________________________
[1] «Помощник вождя». Второе звание дано в буквальном переводе.
[2] Титул, означающий сына правителя Дома. Так же такой титул имеют все главы отдельных Семей.
[3] «Первое совершеннолетие». Для эльдар оно наступает в шестьдесят лет. Второе называется Тоэтэ и его отмечают в сто лет.
[4] эльдарское ругательство. Не переводимая игра сочетаний частей слов.