Страница 44 из 104
— Я понял вас, отец, — неожиданно покорно ответил сын. Он и сам думал воздержаться от встреч с любимой, пока не разберется с кашей в голове.
Встал, но уйти не успел.
— Подожди минутку. Графиня, вы не оставите нас наедине?
Сеа Хичтон вышла, и юный лорд посмотрел на отца в недоумении:
— Я слушаю, папа.
— Ты, надеюсь, понимаешь, что твоей любовнице нет веры? Не отвечай, послушай. Никто не требует у тебя телесных страстей к невесте, но, может, ты присмотришься к ней, как к человеку? Уверен, ты уже оценил те качества, что она нам показала.
— Что вы имеете ввиду?
— Глаз с неё не спускать, имею в виду! — потребовал глава семьи Фаилхаит. — Если прав сыскарь, и наша семья оказалась под ударом, то и твоя невеста тоже. Пока мы не имеем права афишировать проблему. Но я уже вижу нашу несостоятельность справиться с бедой, и потому ты должен оберегать графиню. Сам понимаешь, к чему может привести её кончина.
Она ждала его за дверью. Печально опущенная голова и взгляд в никуда.
— Я удивлен. Вы будто против быстрого венчания?
Химемия вздохнула и уцепилась за его рукав. Посмотрела с осуждением. Но понять о причинах поведения Леонар не мог.
— Может, вы уже передумали вступать со мною в брак?
В ответ качанье головой: нет, не передумала. И жест: а вы?
— Что за вопрос. Я только и жду от вас отказа, — нахмурился юный лорд. — Хотя, возможно, вы облегчите мне душу, если откроете лицо.
Графиня Сеа Хичтон коснулась маски, провела кончиками пальцев по её краям и отдёрнула руку – обожглась желанием. С печалью посмотрела, будто говоря: а что потом? Что даст вам знание секрета?
— Как хотите, — вздохнул Леонар, не сильно жалевший о потерянной возможности увидеть лицо будущей жены. — Но, может, после свадьбы вы его откроете?
Химемия задумалась и вдруг кивнула.
Молодой лорд повел плечами. Он уже не знал, что думать. Лгала ли графиня об ожогах, или они правдивы? В любом из случаев он уже не думал противиться воле отца. Да и не противна ему более невеста. Добра и молчалива, сильна, как духом, так и телом. Немного озорна и вовсе даже не чудна. Наверное, он мог бы с нею жить.
От дум очнулся Леонар уже при входе на чердак. Графине нужно было сменить повязки, и он покорно дождался конца процедуры у дверей. Прислушивался к необычному монологу. Лекарь говорил, словно отвечал и уговаривал, и злился на ответы. Но голос слышал лорд лишь его. Химемия не произнесла ни звука.
— Прошу, одумайтесь! Уедем прочь! Зачем вам этот мальчик, которому вы даже не любы… Неужели вас не убедить? Ведь это просто жалость!.. Ах, нет, дитя мое, я вам не указчик, но я боюсь. С утра вас едва спасти успели. А завтра может так не повезти… Вы встали на чужом пути…. Нет, я вас не осуждаю.
После таких речей вышла к лорду графиня измотанной и ещё более печальной. Вновь уцепилась за край мужского одеяния и чуть прищурилась. Что она хотела?
— Стало быть, мне нужно вас развлекать?
Девушка чуть наклонила в бок головку и удивленно повела рукой: с чего вы так решили?
— Ну, не стоять же нам на месте, — идея пришла неожиданно. Вначале она больно уколола, ведь раньше он и подумать боялся о прилюдном появлении с невестой, но Леонар лишь усмехнулся. Никто не смел его судить. — Предлагаю посетить фабрику нашей семьи. Думаю, вам будет интересно.
Мадам Левизия видела, как её сын с ужасной графиней покинули поместье на карете. Она вновь в слезах бросилась к мужу.
— Прошу, одумайся! Ведь брак – это навсегда! Эта уродливая девка испортит ему жизнь!
— С чего ты так решила? — виконт уже отложил папку с деловыми документами и потягивал вино. — Вон, наш сын уже смирился и не противится. Они договорятся жить в мире.
— Я в это слабо верю! А вдруг, именно она нашего мальчика пытается извести?
— А, разбаловал я вас! — потер виски постаревший лорд. — Где ты видишь мальчика? Леонар – мужчина! Он юн ещё, и не вкусил всех страхов жизни. Не видел голода и войн. Изнежили мужика. Возможно, именно эта девочка научит.
— Чему же она его научит?
— Не быть слепцом! И не падать к ногам обольстительных служанок. И, кстати, не вы ли когда-то наняли Онёр?
Виконтесса задохнулась возмущением и, вздернув нос, ушла. А её муж устало просмотрел одну бумагу и задумался, кто и когда наточил на его семейство зуб.
Химемия Сеа Хичтон ахала от восхищения. Из-за роста она напоминала ребёнка в карнавальной маске. Платье и накидка скрывали формы. Оттого Леонар скорее ощущал себя на выгуле сестры, а не невесты. «А почему бы и нет», — решил он. Коли быть ей невестой, то можно и наладить отношения, хотя бы до родственного терпения.
Лорд всю дорогу думал о странностях судьбы. И об Онёр, от воспоминаний о которой уже не так трепетало сердце. Скорее, возбуждалась плоть. Друг Тённер сказал однажды:
— Я назову любимой лишь ту любимую, с которой захочу делить не только ласки на кровати, но и беседы, увлеченья, уважение и жизнь. Тогда, друг мой, скажу я, что люблю.
Столь философского изречения от Уль Тамира Леонар не ждал, и потому запомнил…
Химемия держалась за пальто мужчины, и это выглядело странно. Юный лорд перехватил её руку и положил себе на локоть. На удивленный взгляд он не ответил, всё ещё пребывая в думах. И машинально рассказывал о семейном прошлом. О дедушке, которого не знал, о первых фабриках, о матери и об отце, о времени, когда был ещё слишком мал. Его не перебивали. Не потому, что не могли. Графиня просто слушала и была очень рада узнать немного больше о Леонаре. Затем они вошли на фабрику и младший Фаилхаит провел экскурсию.