Страница 43 из 104
Из дневника графа Коллума Хичтон.
«… Порой я вспоминаю свою мать.
Она ушла немного раньше моего отца, и особо не занималась моим воспитанием, предоставив это дело няньке. Однако я хорошо помню её странную привычку:
Порой мать надевала свадебное платье. И говорила: «Ах, зачем я вышла за него?». Начинала бранить отца на все лады, затем неожиданно хвалить.
Отец говорил: мать не в себе. И женщина, с которою свела меня судьба, похоже, тоже. Когда я спросил её имя, она сказала, что должна испытать меня. …
Что ж, вся наша жизнь – одно большое испытанье…»
Онёр и дворовой оправдались перед виконтом и виконтессой. В их устах история приобрела такой оттенок:
— Я слышала, как говорят, что то падение – это покушение. Как будто кто-то опоил коня. И будто охотятся на нашего господина. Ах, какой кошмар! — вытерла слёзы Онёр. — А тут эта графиня, и лазает по стенам. Не признала, каюсь! И не позвала господ, а дворового. Я просто растерялась! Испугалась за молодого господина. Ведь в его комнату проникли… а там эта женщина!
Виконт и виконтесса выслушали молча. За самоуправство положено было три раза плетью по спине. Но, опасаясь вмешательства сына, благородные родители ограничились выговором и отправили слуг заниматься своими обязанностями.
— И как вам это? — напрямую спросил Манс сыскаря.
— Как сказать… — Уртик присутствовал на допросе слуг, изображая любителя вина. Но, как слуги ушли, бокал был отставлен, а пьяный вид преобразился в собранность: — …Не подкопаться вроде. Любовница же. И может, просто ревность, а это – попытка устранить соперницу. А может, и продолжение следа, что взял я от конюшни. Одно скажу: готовится беда, вы правы. Я постараюсь её предотвратить и виновных обличить.
— О, Боже мой, — схватилась за сердце виконтесса. — Вы думаете, наши слуги нам враги?
— Не все, — заверил старый Уртик, — но главная служанка и ваш конюх в начале списка тех, кому не стоит доверять. Однако, обвинить их не могу – нет доказательств. А если дело сделать гласным, семью покроют пятна позора.
— Тогда я прошу вашего совета, — виконт поднялся и тяжело подошёл к запрятанному за картинной сейфу. Отворил, взял несколько бумаг. — Что скажете?
Сыскарь достал из кармана пенсне, побегал глазами по строчкам брачного договора и покивал своим мыслям:
— Необычно, это верно. Условия чудны, согласен. Всё похоже на аферу, не могу не поймать себя на подобной мысли. Графиня незаурядна, это так. И эти чудеса, что видели мы утром… Должен признать, я не знал девиц, да, боги, даже сыскарей, что так умело лазают по стенам. Но выгоды ей вам вредить я не вижу. Всё, что есть в брачном договоре – это слова: уважайте мои желания прятать лицо и руки. Вот если бы в договоре упоминались деньги за снятие маски, я бы рекомендовал быстрее разорвать помолвку. А так, возможно, её стоит ускорить.
Мадам Левизия ахнула от возмущения, но её муж жестом попросил молчания. Он сказал:
— Ускорить, значит… Почему бы нет. Возможно, это что-то да решит.
— Решит, — сыскарь задумался. — Зложелатели могут показать себя и сделать ряд ошибок, по которым их будет возможно переловить.
— Но если… если вдруг они добьются своего и Леонар... — всхлипнула виконтесса.
Уртик поспешил её успокоить:
— Да. Чтобы, не дайте боги, этого не произошло, мне нужно разрешение: пригласите на венчание нескольких людей… — наскоро сделанный список перекочевал в руки Манса Фаилхаита, и он согласно закивал.
— Надеюсь, скоро мы избавимся от недоброжелателей.
— Нас просят подойти в кабинет отца, — постучался в шкаф Леонар. Ответа не дождался. — Вам лучше выйти, леди. Иначе я схожу за универсальным средством открытия дверей – топором. Благо, теперь я верю – он действенен.
Лорд скривился своим словам и бросил взгляд на раскуроченную входную дверь. Угрожать он не хотел, но долго уговаривать не желал.
Шкаф приоткрылся и, к удивлению юного лорда, Химемия вышла. Посмотрела на него с грустью и поправила помятое платье. Бинты все разболтались, и девушка пониже опустила голову, спряталась в капюшон.
Леонар всё думал задать вопрос о произошедшем, но не мог найти подходящих слов. А вдруг, его Онёр действительно виновна и пошла бы на убийство. Он боялся мыслить, что простить подобного не смог бы. А вдруг, он полюбил своё о ней представление, а не саму Онёр.
Так, мучаясь сомнениями, добрели лорд с графиней до кабинета виконта. Там их ждали сам виконт и его жена.
— Прошу вас сесть, — потребовал Манс Фаилхаит и дождался исполнения. Жених и невеста сели в кресла. — У меня к вам важный разговор. Прошу, не перебивайте. Во-первых, должен вам сказать, что дату венчания перенесли. Оно состоится не весной, а через неделю.
— Но как же так? — возмутился Леонар.
Даже Химемия вскочила с места и протянула вперед ладони, будто прося остановиться лошадь. Но виконт – не лошадь, останавливаться не думал.
— Так нужно, не перебивайте. Это не всё. Есть основания полагать, сын мой, что вас хотят убить, — дождавшись понимания на бледном лице Леонара, виконт продолжил: — И потому, с этого часа, я прошу вас не отходить друг от друга ни на шаг. О довольно странном убежище графини я в курсе.
— Не может быть, — всплеснула руками мать. — До свадьбы жить в одной комнате! И с кем…
— Левизия, прошу! Или я напомню, что с твоего допущения наш сын завел роман со служанкой! — осадил её муж. — Итак, вот о чём я вас прошу: держитесь вместе, готовьтесь к венчанию. И, Леонар, твою Пай чтобы я рядом с тобой не видел.