Страница 8 из 72
Теперь король смотрел на чёрную бархатную перчатку, скрывавшую левую руку его дорогой невестки, отчётливо различал контур браслета на предплечье, и по позвоночнику проползал холодок. Поведение Алистера не оставляло сомнений: золото больше не сияет. Что скажет князь-вампир, если узнает: принц покрыл ржавчиной позора священный символ брака Эрминида третьей ветви? Варион встретился глазами с двумя рубинами за маской летучей мыши и галантно склонился к руке невестки: Патрисия будет последней, кто расскажет главе клана, что леди Отрон не смогла удержать любовь короткоживущего мужчины хотя бы на краткий миг его существования.
– Повеселитесь сегодня, дорогая. Надеюсь, праздник конца лета вас развеет.
– Ночи с каждым днём становятся длиннее, – голос мягким бархатом обернулся вокруг короля. И снова обдало холодом. – А Луна – ярче.
Варион с сожалением выпустил её руку. Алистер – просто идиот.
***
Влад Элизобарра скользил по полированному мрамору особым шагом вампира, подражать лёгкости которого смог бы разве что высший фейри. Сегодня, на маскараде, он бравировал своим происхождением, не позаботившись ни замаскировать характерную ауру, ни создать иллюзию тени. Изображать человека Владу удавалось виртуозно. Например, когда требовалось приглушить страх или религиозные предрассудки какой-нибудь хорошенькой простушки. Но здесь и сейчас принадлежность к клану не отпугивает, а, наоборот, притягивает. На балу Вариона не бывает случайных людей. Влад снисходительно покосился в сторону монарха. Кого только люди не называют королём! Младший сын какого-то захудалого князька, которому раз или два повезло в бесконечных местных войнах. Но глава клана Вампиров с ним почему-то считается. И даже не побрезговал заключить официальный союз. А это значит, хамить в лицо хозяину бала всё-таки не следует. Молодой лорд-вампир всего лишь выбрался развеять скуку в поисках свежей крови. И речь тут, само собой, не о вульгарном потреблении алой жидкости. То, что течёт в жилах у людей, составляет далеко не главную часть рациона вампира. Страсть, будь то любовь или ненависть, направленная на носферату, питает его ментальные силы, поддерживает молодость, реакцию и волшебную регенерацию в теле, на девять десятых состоящем из магии. А Влад не просто высший вампир. Он – преемник главы клана, а потому особенно чувствителен как к состоянию магического фона, так и к ментальным потокам Лунной энергии. Лорд Элизобарра не успел войти в бальную залу, а из-за укромного уголка за колонной к нему уже тянулся жгучий поток внимания влюблённой женщины. Влад бросил туда всего один взгляд. Ворожея. Не имеет значения, настоящая, или маскарадная. В любом случае, будет ломаться и говорить много патетических фраз о долге и препятствиях к счастью. Скучно.
Скука. Главный и наитягчайший груз долгоживущих. Отнимающий силы, высасывающий душу, старящий и разрушающий. Бывали случаи, когда скука толкала условно бессмертных на то, чтобы свести счёты с опостылевшей жизнью. Но Влад считал это глупостью: способ развлечь себя с помощью короткоживущих всегда можно найти.
Сегодня ему не везло. Лица, маски… без особого труда он узнавал их всех, а если не узнавал – они того и не стоили. Глупо хихикающие, посматривающие на него из-за вееров дамы. Напряжённые лица мужчин, отводящих глаза, стоит вампиру изобразить к ним пристальное внимание. Лорд Влад – фигура слишком заметная и слишком известная, чтобы переходить ему дорогу…
Не успел молодой Элизобарра додумать эту томно-сладкую мысль, как получил её полное опровержение: человек, двигавшийся навстречу, сшибся с вампиром плечом. Влад опешил и остановился.
– Голову дома забыли, мой принц? – заботливо осведомился вампир у рассеянного Алистера. Второй сын короля Вариона только усмехнулся в оскаленные клыки: уж кого-кого, а мужа леди-вампир этим не испугать.
– После того, как я потерял голову от вашей кузины, милорд, кажется, она желала бы вовсе не выпускать её из рук.
Влад окинул взглядом безупречную фигуру леди Эрлинг. Она стояла в убранном гирляндами осенних цветов эркере, и походила на собственный парадный портрет в пышной раме. Некстати подвернулось воспоминание, какой отпор младший Элизобарра получил при попытке приятно провести время с представительницей третьей ветви Эрминидов.
– Не уводите ширинку далеко от головы, мой принц, – сдержанно произнёс Влад, – а то, не ровен час, голову придётся от тела отделить.
Алистер ничего не ответил, а направился дальше, повторно задев преемника клана Вампиров. Элизобарра встретился с Патрисией взглядом. Она стояла не так уж далеко – для вампира – и наверняка всё слышала. Влад получил сдержанный благодарный кивок. И отвернулся. На свете слишком много женщин, чтобы гоняться за теми, кто не ценит своего счастья, но клановую и родовую гордость в наследника усердно вбивали оба родителя. И, возможно, именно совместные усилия дали положительный результат.
– А наши суккубы тут любой сто очков вперёд дадут, – молодой лорд Эсмунд провожал плотоядным взглядом женщину в кружевном наряде: с разрезом от бедра и корсетом, ещё сильнее поднимающим и без того высокую грудь.
Элизобарра брезгливо сморщился от сосущего звука, которым юнец, не достигший ещё полувека, выражал своё одобрение роскошным формам. Было время, когда Влад и сам шлялся по суккубам, прельщённый откровенными ласками и бурной страстью. Но быстро остыл. Суккубы, как большинство членов клана, привыкали брать, а не отдавать. Высшему вампиру недостаточно чувствовать под собой отзывчивое тело – это лишь распаляет голод.
Влад шёл, вбирая направленные на него искорки надежды, лучи явного или подавляемого восхищения, горьковатые и терпко-приятные волны зависти… споткнулся. Потому как случайно налетел на то, что люди, вероятно, называют зеркалом. Его собственный взгляд, скучающий и равнодушный, вернулся к вампиру из ярко-голубых глаз. И не задержался. Заскользил по залитому искусственным светом залу дальше. Влад коротким жестом отпустил от себя свиту и направился прямо к фонтану, на бортике которого сидела женщина в шапочке с кокетливыми ушками.