Страница 31 из 72
Десятилетние принцы, как правило, не очень наблюдательны в отношении других людей – их слишком интересует собственный внутренний мир. Но леди Лейнсборо была так бледна, и дышала так редко, что Арсон это заметил.
– Вам нехорошо, миледи? – заботливо спросил он. – Принести вам воды? Или, может быть, выйдем на воздух?
Лоридейль накрыла его руку своей и благодарно сжала.
– Всё в порядке, мой принц. Не оставляйте меня, – оказаться за пределами здания сейчас было бы прекрасно, но… она вряд ли сможет держаться на ногах. Князь Элизобарра достиг уже пределов её выдержки, однако, когда волна отчаяния была готова захлестнуть сознание, неизвестно почему вдруг отступил.
Эйзенхиэль с ужасом всматривался в последствия помрачения собственного рассудка. Как это могло произойти, ведь он спохватился достаточно рано? Или нет? Что вообще произошло? Что это за серый кошмар вокруг неё? Вампиру приходилось когда-то ломать сознания людей. Давно. На войне. И результат выглядел совершенно иначе. Высокий лоб князя обильно покрылся потом – чудовищным усилием воли Элизобарра подавлял панику, чувство вины и нервное напряжение. Возможно, всё не так плохо, как выглядит. Возможно, он ещё может что-то исправить.
Она не надеялась, что князь-вампир просто оставит её в покое. И оказалась права: Элизобарра стервятником кружил по залу, выбирая наиболее уязвимое место, выжидая... Метафорически, разумеется. Лоридейль могла бы поклясться: глава клана Вампиров продолжает восседать в своей отделанной чёрным бархатом ложе, безукоризненный и невозмутимый.
Его присутствие больше не давило, но с каждым мигом становилось всё материальнее. Она явственно ощутила тёплую ладонь на своей шее. Слишком тёплую, не то что у Милослава. На этот раз за плечи её попытались обнять ласково, даже нежно. Иллюзия была настолько полной, что она не удержалась: попыталась сбросить эту руку своей. И тут же об этом пожалела: нельзя дать князю почувствовать, до чего она уязвима.
– Надеюсь, вам понравится балет, – юный Арсон заметно покраснел. – У Джабраэли всегда такие романтические истории!
Лоридейль ласково улыбнулась принцу и кокетливо поправила причёску. С первыми звуками музыки начал плавно меркнуть свет.
Эйзенхиэль недоумённо потёр глаза. Пока он справлялся с собой, «роза ветров» леди Лейнсборо полностью восстановилась. Вампир даже усомнился, что видел непроницаемый серый панцирь вокруг девушки в партере, беспечно болтающей с принцем Арсоном. Что, если Эйзенхиэль задремал под первые звуки увертюры, и весь этот безумный эпизод с его беспричинной атакой и странными последствиями – результат мимолётного кошмара, навеянного современной аранжировкой классического вампирского романса? Джабраэли – проклятый гений, собирающий вокруг себе подобных. Кто, интересно, написал ему эту музыку? Но вместо того, чтобы заглянуть в программку, князь продолжал наблюдать за леди Лейнсборо, всё ещё не веря своему счастью. С ней действительно всё в порядке?
Девушка подняла руку, явно снова почувствовала поток его внимания. Но на этот раз не оглянулась, сделала вид, что поправляет выбившийся локон. Это не волосы, а просто змеи какие-то: постоянно живут собственной жизнью. Князь устало облокотился о спинку кресла, прикрыл глаза и попытался расслабиться.
– Тебе надо выпить, – безапелляционно заявил гном свинцово-бледному декоратору. Вопреки ожиданиям, маг отнекиваться не стал: протянул руку к предложенной фляге и осушил её едва не наполовину одним решительный глотком.
Поседеет он с этой работой, как Мортимер Белоголовый. Вот проклятье, надо было на некроманта учиться идти, там, должно быть, поспокойнее. С утра поворотный вал гнутый привезли. Где умудрились? Слава богам, у Гургри руки золотые, да заметил вовремя. Потом кристалл ещё этот поцарапанный… а когда перед самым началом, когда уже и гости расселись, и принц с принцессой свою ложу расчехлили (интересно, кстати, почему оба без супругов пришли?), так вот когда уже, казалось бы, всё готово, по театру та-а-акая магическая аномалия пронеслась! В жизни в такую не попадал. И диапазон частот самый опасный – иллюзорно-ментальный. И тут уже на мастере Гургри не выедешь… Совсем уж, было, смирился с крахом полугодовой работы: увидит князь Элизобарра, тонкий знаток и ценитель, только серый туман вместо Богини-Луны и романтического озера, и скажет… да ничего не скажет, вяло рукой махнёт, разочарованно…
А обошлось. Уже к середине увертюры закончилась буря, как и не было. Звёзды показались, луна на небо вышла. В озере рыба плещется, маттиола пахнет – всё, как положено. И князь-вампир в кресле сидит спокойно, расслабленно. Лица только не видно – тень на него падает. Ну да это вампирская ложа специально так обустроена – не любит их глава на себе лишних взглядов.
Декоратор снова приложился к фляге, и Гургри понял, что пора её обратно отбирать, а то вообще ведь ничего не оставит, гад неуравновешенный.
Трикси блаженно развалилась в кресле, устроила туфельки на специальной скамеечке и явно млела – в отличие от Алистера её отпускали последние волны экстаза.
Принцу сначала было скучно. Гнев на брата улетучился, а вместо него пришло осознание бессмысленности всей затеи. Глупо надеяться, что Николас будет ревновать. А честь и достоинство… если рога на голове наследника престола кого и заденут, то только их отца. Сам же олень только с наслаждением почешется ими о ближайшее дерево и отправится дальше пастись в гвардейский корпус. Театр этот… Алистер уныло оглядел утопающую в сером полумраке сцену. Может, уйти?
Свет начал меркнуть, зазвучала музыка, рука Триктемнестры легла ему между ног… и тут принца окунуло в мелодию. С головой.