Страница 21 из 72
Эйзенхиэль подошёл к третьей могиле, рядом с которой лежал антропоморфный скелет. Старый и повреждённый: от черепа осталось всего пара затылочных осколков, грудная клетка разворочена. Элизобарра аккуратно поддёрнул брюки и присел рядом. Оглядел желтоватые кости, провёл над останками ладонью, ощутил слабый отклик и тихо спросил:
– Полагаете, кости вампира окажутся более питательными?
– Как раз это мы и собираемся проверить, – заявил некромант. Он уже закончил расчёты и присоединился к собеседникам. – Мортимер, возможно, доставит нам ещё и демона. Если после обезвреживания сооружений нового полигона от него там что-то останется.
– Демонис, возможно, и не станет возражать, чтобы его представителей использовали в качестве подкормки винограда, – процедил Эйзенхиэль. – Но я, пожалуй, для этого слишком старомоден.
– Хотите его забрать? – едва уловимая саркастическая интонация в голосе, едва заметная улыбка. И безупречно безмятежная аура леди Лейнсборо. Будто её здесь и вовсе нет. – Положите в семейном склепе?
Казалось бы, невинный вопрос. Но Маленькая Сестра с её двусмысленными речами Эйзенхиэля уже изрядно раздражала. И настораживала. Виктор изо всех сил скрывал беспокойство пополам со злорадством. И просто фонтанировал любопытством.
– Вампиров не хоронят в склепах, – размеренно произнёс князь, наблюдая за реакцией некроманта. С непроницаемой стеной леди Лейнсборо он разберётся в другой раз. – Вы же не станете держать мертвецов в собственной спальне.
– Вампиров предают земле, – согласно наклонил голову магистр. – Родовой земле. И уже через несколько лет тело полностью разлагается, обогащает наследников жизненной силой и поддерживает стабильный магический фон.
«Так где же вы взяли эти кости, которым не меньше нескольких сотен лет?» – князь не торопился задавать вопросы вслух. Очень часто люди многое выкладывают сами.
– Что будет, если вампира похоронят не в родовой земле, а, скажем… где-нибудь в тролльих горах? Или вовсе не похоронят? – невинно поинтересовалась Лоридейль, аккуратно укладывая в первую яму коровьи рога.
Такое случалось. Тело вампира, особенно высшего, почти полностью состоящее из магии, представляет собой мощнейший артефакт. Эйзенхиэль не понаслышке помнил времена, когда орды охотников загоняли членов его клана в смертельные ловушки. Даже не из ненависти. Тогда за это платили полновесным золотом. А носферату были вынуждены бежать с питающих их силы родовых земель в страхе, не помышляя о мести. И на чужбине гибли ещё быстрее. Князь Элизобарра по прозвищу Белый Волк потратил не одно десятилетие, собирая по миру останки своих подданных.
«Где вы его нашли?» – рубиновые глаза подцепили некроманта, словно рыбу на крючок. Виктор сопротивлялся, не желая говорить. Но не ему тягаться с заклинателем разума. И даже надежда на гнев Мортимера не поможет: повреждённый скелет подвергался каким-то обрядам, искажавшим и запиравшим энергетическую структуру, но всё же глава клана что-то в нём уловил. А значит, он в своём праве – соглашение с гильдией Некромантов весьма однозначно. И магистр не может об этом не знать. Последним, кто экспериментировал с телом вампира, был Мортимер, тогда ещё только начинавший седеть. И консультировал его сам Эйзенхиэль. По результатам сэр Мортимер получил степень архимага и прозвище Белоголовый. А гильдия постановила подобных опытов больше не проводить.
– Я нашла его на своей земле, – если леди Лейнсборо и заметила заклинательную струну, натянутую между некромантом и вампиром, никак этого не показала. – В болоте. Хотела торфа немножко добыть. Для ваших лилий, кстати. А там он.
«Враньё! – хотел осадить её Эйзенхиэль. – Твои земли ещё четыре сотни лет назад принадлежали лордам-вампирам, и если бы там был зарыт один из нас, он бы…»
Но князь промолчал. Ему помешало воспоминание. Давнее, но по-прежнему яркое. Светлые волосы, сапфирово-синие глаза. Развороченная грудь с извлечённым сердцем – его используют для другого ритуала. И железная клетка. Со временем она проржавеет, распадётся, сделавшись частью окружающей земли, но магия сида к тому времени будет уже прочно вплетена в естественный магический фон.
– Удовлетворены, Ваше Сиятельство? – колдун-архимаг поглаживает ярко-алый кристалл, по форме напоминающий сердце. Пока ещё это просто камень. – Уважаю вашу предусмотрительность, но теперь, я полагаю, вы не станете оскорблять нас подозрениями в попытках сношения с фейри за вашей спиной? Видите сами – пленные нам нужны вовсе не для переговоров.
– Вижу, – только и сказал тогда вампир. И по его лицу было невозможно определить, что он по этому поводу думал.
– Это фейри, – тихо констатировал Элизобарра. Даже странно, что за триста лет, которые он возглавлял клан, и в голову ни разу не пришло отыскать родственную ниточку в сидах.
– Не расстраивайтесь, князь, – леди Лейнсборо продолжала бережно укладывать на дно ямы коровьи кости, не обращая внимания на Виктора, судорожно восстанавливающего нормальное дыхание, – когда от долгоживущего остаётся так мало, первоначальную форму определить очень трудно. Разве что косвенные признаки могут помочь. Меня вот очень беспокоил исток силовых линий на энергетической съёмке моего поместья. И, как оказалось, не зря.
– После нарушения целостности ловушки поток ослабеет. Потеряете процентов тридцать напряжённости поля. – Эйзенхиэль присел на край каменной плиты рядом с трупом человека. Скорее всего, безымянная жертва ночного грабежа с захолустной дороги. Гвардейцы часто предпочитают сбывать таких некромантам, а не хоронить на государственный счёт.