Страница 56 из 113
– Что происходит? – Лисица еще сидела в седле и свысока смотрела на Лонафа.
– Тебе придется остаться тут. Я съезжу на ближайший рынок, куплю тебе вещей и кое-что для смены внешности. Если ты в таком виде заявишься в столицу, нас повесят на ближайшем столбе, как раз над одним из твоих портретов.
«Я могу и иллюзию на себя навести, – подумала девушка, – правда не так уж и долго она продержится».
Но вслух ничего не сказала, а лишь соскочила с гнедого:
– А чего ты тогда с коня-то слез?
– Пешком будет безопаснее, – признался Лонаф. – Всадники всегда привлекают слишком много внимания, на них чаще клюют разбойники и карманники.
Даяна замялась, а потом отстегнула от пояса кошель, который совсем недавно принадлежал торговцу по имени Илкисан и протянула его мужчине.
Тот сделал шаг назад и усмехнулся:
– Ты правда думаешь, что лорд возьмет деньги у бывшей рабыни?
– Я – путешественник, – почти прорычала Лисица.
Но звук ее голоса потонул в громком мужском смехе.
Но ничего доказать Лонафу у нее не получилось. Лорд лишь усмехался и отступал в сторону дороги, пытаясь поскорее слинять.
Оставшись в одиночестве, Даяна завела коней подальше в рощу и привязала поводья к дереву. Делать совершенно ничего не хотелось. Умостившись на лесной подстилке, состоящей из травы и опавших иголок, девушка прислонилась спиной к тонкому высокому стволу и прикрыла глаза. Сквозь веки пробивались редкие лучи солнца, где-то высоко щебетали птицы, пахло сладкой смолой, накатывала дрема. Но она отгоняла ее от себя, а потом вздрогнула словно от пощечины.
«А что, если он пошел за стражниками? – подумала Лисица, чувствуя, как волна паники начинает погребать ее под собой. – Да нет, глупость всё это! Если бы он хотел меня сдать, то сделал бы это уже давно!»
Следующая мысль пришла словно из другого мира:
«А что, если за поимку и передачу тут платят лучше?»
Вновь себя одёрнув и отодвинув плохие мысли как можно дальше, девушка прикрыла глаза, чувствуя, как дрема опять накатывает и пытается захватить ее в плен. Даяна, пересилив всю накопившуюся усталость, встала с земли и направилась к гнедому.
Погладив коня по шее, Лисица вытащила из вьюков свой меч, который уже давно нуждался в точильном камне. Оружие придавало уверенность. Она вернулась на полюбившееся ей место у высокой сосны, села и положила клинок себе на колени.
Невдалеке стучал по коре дятел, шуршала трава, пропуская мелких серых ящерок. В этом месте Даяна чувствовала себя как дома, словно вновь оказалась в Лесу Пяти Озер. Но знала девушка, что это все ложь. Весь этот мир погряз во лжи и злости. Она не знала причин войны, не знала кто и зачем ее начал. Сейчас Лисица понимала, что ненавидит абсолютно всех магов и всем им без исключения желает смерти.
Кончики ушей дрогнули.
Она повернула голову вправо и увидела мужчину, который обходил старый пень, покрытый мхом и небольшими грибами с красными шляпками. Даяна напряглась, будто ожидала того, что из-за соседних деревьев покажутся тени, на них будут черные хламиды, а глаза засияют во тьме капюшонов. Но Лонаф был один.
– Мне на секунду показалось, что ты хочешь меня убить, – усмехнулся он и сгрузил огромный свёрток себе под ноги.
– Я и хотела тебя убить, – не стала лукавить Даяна.
– Вот и делай после этого добрые дела.
Он долго шуршал оберткой под внимательным взглядом девушки. Первым на свет появился блестящий черный котелок, размером меньше предыдущего, и теперь они могли вновь разнообразить рацион, состоящий последнее время из грибов, орехов и плохо прожаренного мяса, нанизанного на ветки. Лисица нахмурилась:
– Мы ведь почти в городе. Зачем ты его купил?
– Чтобы ты перестала меня сверлить смертоносными взглядами на привалах, – ответил Лонаф, не отрываясь от разбора покупок.
А через мгновение в руки Даяне уткнулся продолговатый флакон из тонкого розового стекла. Она подняла брови в немом вопросе, но мужчина на нее даже не посмотрел, продолжая разбираться с тем, на что потратил деньги.
«По дням пора, – подумала девушка. – Но откуда он это может знать?»
Решив, что это не самый важный вопрос из назревающих, Даяна выдернула пробку и залпом выпила зелье. Она по привычке зажмурилась, ожидая отвратное послевкусие и ноющий живот на ближайшие два-три дня.