Страница 12 из 87
Ни капли смущения или растерянности не отразилось на лице Маргариты. Она так же быстро перешла на непринужденную беседу:
- Марина, насколько я понимаю, мужчина вам очень нравится, и отказываться от него вы не желаете? – она дождалась кивка и продолжила, - в свою очередь дочь будет против, и вы намеренно уходите от конфликта, скрывая отношения? Что ж, думаю, бесполезно говорить, что рано или поздно поговорить придется. Но от того, как скоро наступит «момент истины» зависят дальнейшие отношения с ребенком. Вы и сами это понимаете. Но прежде, чем начать диалог, необходимо рассмотреть ситуацию под разными углами. С вашей позиции все понятно – любимый мужчина, серьезные отношения, а с ее? Из практики единственный ребенок в семье матери-одиночки с достатком – избалован. Не имея возможности быть рядом, женщина пытается компенсировать этот ущерб потаканием капризов. Возможно, ваше постоянное отсутствие дома сказалось на ее психике. И теперь дочь хочет вашего внимания, общения с вами, а поскольку она выросла – считает себя вправе требовать определенного поведения.
- И что мне делать? – Марина смотрела на Маргариту, как на спасительную «соломинку».
- Первое – надо установить четкие границы, чтобы дочь понимала, где она имеет право голоса, а где – нет. Второе, пощадить ее чувства и предложить альтернативный вариант, в котором она смогла бы реже видеть вас в компании постороннего мужчины. Здесь может помочь раздельное проживание – снимите ей квартиру на первое время. Ей, вроде двадцать? По-моему, самое время проявить себя. Неплохо бы намекнуть и на финансовую самостоятельность. Она привыкла, что вы – кошелек с ножками. Будьте строже – побудите ее зарабатывать самостоятельно.
- Вы так хорошо рассуждаете, - Марина опять перешла на официальный тон. Она вздохнула, представляя, как будет разговаривать с Анютой по схеме: «я тебе жилье, а ты от меня отстанешь… да, и научись сама деньги зарабатывать». Это казалось ханжеством, эгоизмом. – Вот только на пальцах рассказать проще, чем сесть напротив ребенка, над которым ночи не спал и переживал за каждую разбитую коленку. Смотреть ей в глаза и чеканить: я выхожу замуж, живи отдельно, если тебя это не устраивает… Неужели это кажется вам нормальным?
- Марина, конечно, общаться в таком контексте нельзя, если не хотите потерять дочь. Но и мирится или умалчивать не стоит. Когда правда откроется – будет только обиднее от того, что вы ей не доверились. Надо подобрать слова помягче, но говорить уверенно, твердо, спокойно – так, чтобы у нее не возникло желания перебить или разжечь конфликт.
- Вот с этим проблема, - Марина беспомощно развела руками. – Я либо сорвусь на крик, либо убегу реветь в свою комнату.
- Я вам помогу. Есть методика индийского гипноза – действенная, и безвредная для психики. Я только дам вашему подсознанию установку не нервничать и четко выражать мысли, а дальше – дело за вами.
Марина неуверенно улыбнулась:
- А я потом не стану по ночам ходить по крышам с закрытыми глазами?
- Конечно, нет! – Маргарита улыбнулась в ответ. – Я просто помогу вам взять контроль над своими чувствами.
- Тогда я не против, - Марина поерзала на кушетке, располагаясь поудобнее.
Маргарита подошла к окну, прикрыла жалюзи и включила на компьютере запись шума морских волн. Мерный стук часов, до этого едва различимый, теперь стал казаться Марине невыносимо громким. Этот звук впивался в виски, перед глазами поплыли темные пятна и только приглушенный голос Маргариты не давал свалиться в бездну беспамятства…
Марина не заметила, как день подошел к концу. Она благополучно отчиталась в налоговой, по низким ценам заказала партию желтых и белых роз с алыми прожилками и продлила договор аренды одного из магазинов. Вечер подкрался к городу клонящимся к закату солнцем и прохладой, растворившей обеденную жару. После визита к Маргарите решимости поговорить с Анютой прибавилось в разы. Теперь грядущий разговор казался закономерным – не напрягал, не пугал, не заставлял искать слова как можно мягче и туманнее. Хотелось побыстрее оказаться дома и избавиться, наконец, от нависающего над душой секрета.
Оказавшись дома, Марина как всегда крикнула в прихожей «я дома!», но ответа не последовало. Неужели Анюта ушла гулять? Если раньше эта мысль принесла бы облегчение, то теперь захотелось плакать от обиды. Марина прошла на кухню, открыла кастрюлю с супом – не убыло ни сантиметра. Сырники тоже покоились ровной горкой, как утром, когда она доставала их из духовки. Анюта обнаружилась в своей комнате. Она спала, как ребенок – поджав ноги к груди и с ладонью под щекой. Марина улыбнулась, присела на край кровати.
- Анечка-а, - тихонько позвала она, потрясла за плечо.
Дочка не шелохнулась, во сне она хмурила брови, губы подрагивали.
- Аню-ут, - уже громче произнесла Марина.
Она забеспокоилась. Почему дочка легла спать так рано? Ничего не ела… Заболела? Мысль тут же отозвалась тревогой в груди. Марина приникла губами к ее лбу – вроде, все нормально. Не успела подумать об этом, как Аня закричала и проснулась.
Придя в себя, она тут же принялась наседать на Марину. Слова дочери обжигали, превращали сердце в сгусток боли. Хотелось разреветься и выбежать из комнаты, а потом – будь, что будет! Но тут в голове словно что-то щелкнуло.