Белая перчатка

Вспоминая подробные объяснения соседок, Вера быстро нашла большой молодой малинник. Ягоды были крупные, ароматные и она увлеченно принялась их собирать. Вскоре движения ее стали автоматическими, а мысли унеслись далеко-далеко, на много лет назад. Туда, откуда началась ее обездоленная жизнь.

И о чем думал ее отец – молодой  Пятигорский казак Яков, когда, погостив недолго у своего харьковского дружка Тараса, умыкнул сестру его – красавицу Марию? На что рассчитывал он, голь перекатная, ведь ничего, кроме коня да казачьей амуниции у него не было?

О чем думала она, убегая с приглянувшимся хлопцем так далеко от родного дома?

Что тут попишешь, чем оправдаешь столь безответственные поступки взрослых, казалось бы, уже людей?

Их оправдывала только любовь – любовь безоглядная, любовь безрассудная, любовь, затмевающая разум, отгоняющая мысли рассудочные, мысли осторожные; любовь, не дающая словечка вставить простейшему чувству самосохранения.

Пустились в путь на крыльях любви, а когда добрались-таки до Пятигорска, тут и выяснилось, что предстоит им до осени сложить мазанку, хоть турлучную, а то до весны не дотянуть. И принялись Яков с Марией плетни плести, устанавливать их, сплетая крохотные комнатушки, обмазывать плетни глиной, да потолще, чтобы зимой не замерз ребенок, готовый вот-вот появиться на свет.

Девочка родилась уже в начале сентября, когда Яков не успел еще положить на крышу последний, сглаживающий слой камыша. Как же пришлось торопиться молодому отцу! Он успел!

Девочку назвали Верой, да и, как еще могли назвать родители свою первую дочь, старшую из пятерых, появившихся следом за ней? Глубокая вера в Бога поддерживала их в трудной жизни и постепенно-постепенно они вставали на ноги, обзаводились, обустраивались, работали, и, хоть жили впроголодь, были счастливы, опираясь друг на друга, на свою молодость и восторженную любовь к детям.

Все было бы хорошо, да началась революция и Якова с его конем мобилизовали красные. Царское правительство на войну не погнало, понимая, что без отца-кормильца погибнут дети, а комиссары ни с чем не посчитались, забрали, а там, хоть трава не расти.

Мария, всегда такая веселая, звонкая, певунья чернобровая, недолго протянула без Якова. Отказывая себе во всем, работала день и ночь, стараясь прокормить пять ртов. Первое время Яков передавал с оказиями сообщения о себе, а когда перестали доходить весточки, Мария поняла, что его больше нет, нет нигде, и затосковала, затосковала, а спустя год, заболела и умерла. Младшему не было и двух годиков. Детей разобрали по детдомам по возрастному признаку и разлучили навсегда.

Так Вера осталась одна. В Пятигорском детском доме в довоенное время не хватало обуви и тех детей, кто помогал в столовой, не обували. Двенадцатилетняя Вера была рада относительной сытости и не обращала внимания на свои босые, мерзнущие на каменном полу мокрые и грязные ноги. Не знала она, что по этой причине не придется ей никогда иметь своих детей, а это, в свою очередь осложнит ее будущую взрослую жизнь.

Достигла Вера совершеннолетия и стала самостоятельно жить и работать в селе Воронцово-Александровском. Непритязательный быт, голодные годы, вокруг раскулачивание, репрессии, слово страшно сказать, но тут рядом с ней молодой и красивый, серьезный и воспитанный, внимательный и заботливый кавалер Николай. Пусть старообрядец, зато стойкий в отношении зеленого змия. Он даже не курил никогда, был работящий и, хоть не объяснялся Вере в любви, но выглядел очень влюбленным и в конце концов все-таки предложил ей стать его женой и уехать с ним на далекий и холодный остров Сахалин.

- А теперь его любовь прошла! – сокрушенно размышляла Вера, собирая малину, хотя лукошко было уже полным-полно ароматных ягод. – Но почему? Почему?

Найти ответ Вере было не под силу. Она не чувствовала за собой вины, была уверена, что не давала Николаю никакого повода для неприязненного к себе отношения.

Неужели все это только из-за ее неспособности родить ему детей? Будь у нее ребенок, Николай не стал бы искать счастья на стороне!

Эта мысль перевернула ее сознание. Иметь детей стало для Веры идеей фикс. Самой необходимой, самой желанной потребностью. Невозможностью своего осуществления эта мысль затмевала все остальные чувства и желания Веры.

И как это она раньше не задумывалась об этом? Она вспомнила, что соседки «по доброте душевной» намекали ей, что у секретарши Николая есть прелестная маленькая дочурка. Так не ее ли нянчить идет он каждый день после работы, оставляя там все запасы душевного тепла, чтобы для родной жены не осталось ни единого доброго словечка?

Глубоко задумавшись, и по причине отсутствия места в туеске, Вера клала ягоды в рот, чувствуя, что утешает себя их восхитительным вкусом и ароматом.

Вдруг позади неподалеку раздался треск сучьев. Вера подумала, что пришли ее соседки, которые не собирались сегодня по ягоды, но могли передумать. Вера назвала их по именам, однако, вместо ответа, из-за Вериного плеча, словно отпущенный на волю голубь, взлетела БЕЛАЯ ПЕРЧАТКА!

- Боже опять галлюцинации! Среди бела дня! И не спутаешь ни с чем, не отмахнешься, как зимой от назойливых снежинок, - так думала Вера, протирая глаза.

БЕЛАЯ ПЕРЧАТКА зависла на их уровне и снова, будто живая рука, изгибалась, совершая в воздухе зовущие, манящие движения. Она звала Веру к дороге в сторону поселка.