Страница 53 из 127
- Евсеев Сергей, студент третьего курса механико-математического факультета.
Рокочущим басом Харламов ответил:
- Наслышан о тебе, Евсеев. Такой видный молодой человек, можно сказать, гений, а не можешь ужиться с другими. На тебя уже были жалобы, от декана, твоих преподавателей. Сутяжничаешь, не уважаешь старших, требуешь к себе особого отношения. Что, загордился, считаешь себя выше других? Нехорошо. Иди и подумай над своим поведением. У тебя вся жизнь впереди, надо ладить с людьми.
Попытался сказать о своем:
- Валериан Константинович, пожалуйста, выслушайте меня...
Ректор тут же перебил меня:
- Так, Евсеев, и здесь собираешься кляузничать. Все, иди и больше ко мне не обращайся. Я не хочу слышать о всех ваших дрязгах, кто кого обидел.
Все для меня стало очевидно, старый ректор практически отстранился от ведения неприятных для него дел, вникать и разбираться он не станет. Надежда решить проблему обычным порядком растаяла как дым, никаких иллюзий о справедливости в университете не осталось. Попрощался и вышел, но твердо решил, так просто сдаваться я не буду, если хочу уважать себя. Но прежде надо хорошо продумать, мне отвечать не только за себя, но и за свою семью, существенно разросшейся к этому времени.
К нам переехала Таня, Наташа уговорила ее жить вместе. Полгода назад Таня родила сына, крепкого бутуза, один в один похожего на меня. Во всяком случае, так уверяли все мои подруги, глядя на пыхтящего Сережу-младшего, упорно пытающего вылезть из манежки. Так или нет, мне все равно, беру на руки и прижимаю к сердцу кровинку, вдыхаю молочный запах младенца, бесконечная нежность и желание сберечь охватывают меня. А рядом с нами стоит любимая, счастье льется из ее глаз слезами благодарности и обожания. Я обнимаю Таню, так мы и стоим втроем, как одно единое, души наши сливаются где-то там, в небесах. Я не заметил, как влечение к подруге перешло в невидимые узы мучительно сладкой любви.
Не мог и дня прожить, если не увижу и не обниму ее и нашу дочь, каждый вечер заезжал к ним. А наши соития наполнились блаженством обладания столь желанного тела, мы сливались сердцами, казалось, они даже бьются заодно, как и дыхание, бурное и волнующее. А когда Таня призналась, что беременна, носил ее на руках, ухаживал и берег как хрустальную чашу. После переезда к нам отдавал ей почти все внимание, вызывая ревность остальных подруг. Рождение сына стало настоящим праздником в моем сердце, не мог смотреть спокойно, как она кормит, пеленает, чуть ли не каждую минуту обнимал мать с ребенком, ласкал и нежил.
Наташа и Алена не особенно сердились на такую мою привязанность, сами тянулись к малышу, наперебой брали на руки, прижимали к своей груди. Правда, Наташе приходится труднее, она беременна, животик у нее заметно выдается. Материнское счастье сестры сломило доводы здравого смысла, она решилась сама рожать. Призналась мне, что видит во сне, как кормит своей грудью младенца, прижимает к себе, а днем у нее болит грудь, как будто молоко просится наружу. Видел, как она украдкой расстегивала платье и давала Сереже свою набухшую от возбуждения грудь, а потом закрывала глаза от наслаждения, когда малыш принимался сосать.
Алена еще терпит искушение от охватившего подруг материнского позыва, но грозится сразу после окончания института, в следующем году, тоже родить. Пока же отдувается за всех, как по хозяйству, так и в ночных утехах, но не жалуется, только цветет от такой обузы. В перспективе столь близкого роста семьи, все подруги посчитали, а я согласился, что нам нужен больший дом. Недолго искали, взяли особняк в том же жилом массиве, что и у Малаховых, они и помогли нам приобрести его. Моих доходов, в особенности после получения премий за открытие, хватило на покупку довольно дорогого строения и его обзаведение. Прежний дом я оставил брату, он женился в прошлом году, недавно у Коли родился сын.
С родителями у нас произошли недоразумения. Моя мама, как только узнала, что дочь у Тани от меня, да еще беременна вторым, только всплеснула руками, а потом высказалась с возмущением:
- Да что ты делаешь, Сереженька, тебе двух баб мало? И в кого ты такой уродился! Отец не гулящий, дяди твои тоже не блудливые.
Потом все же поехала к Тане навестить свою негаданно приобретенную внучку. А сейчас каждые выходные проводит с нами, нянчится с детьми, души в них не чает.
Сложнее обошлось с родителями Наташи, тесть принялся отчитывать меня:
- У тебя, что, думалка в одно место ушла? Зачем же ты ссоришь родных сестер? Не ожидал от тебя такого! Как жеребец, кроешь всех кобылиц!
Теща почти год вообще со мной не разговаривала, демонстративно отворачивалась при встрече. Да и после, когда Таня переехала к нам, еще в старый дом, и родила сына, старалась поменьше общаться со мной и старшей дочерью, только с детьми была ласкова. Таня поведала мне, как мать ругала ее, называла гулящей и другими оскорбительными для честной женщины словами. Наташу жалела, но и при ней отзывалась обо мне и Тане совсем нелицеприятно. Когда же моя жена пыталась заступаться, то и ей доставалось, называла глупой коровой, не умеющей держать своего мужа в строгости, потакающей во всех грехах. Но все проходит, со временем родители сменили гнев на милость, худо-бедно наши отношения выправились.
С работой у меня тоже произошли перемены. После первого нашего успешного проекта Колычев предложил работать с ним постоянно. Без особых раздумий согласился, в комбинате мне уже стало не интересно. Основные работы уже были реализованы, моя группа больше прохлаждалась, перебиваясь незначительными заданиями. Сформировавшаяся вначале из трех сотрудников, кроме Васи Гирина, в группу вскоре добавили еще одного инженера-компьютерщика - Виталия Спиридонова, за год мы внесли проекты почти по всем производственным линиям. В последнее время занимались вспомогательными участками, так что особой загрузки уже не было. Начальство, видя такую картину, забрало уже у нас Виталия на обслуживание электронного оборудования предприятия, но и на двоих работы оказалось немного.