Я меняю мир

Так день за днем учился по учебникам, их приносила Наташа. За две неделю прошел программу первого класса, а потом дело пошло скорее, на каждый класс у меня уходило меньше недели. Занимался с удовольствием, мой мозг усваивал знания стремительно, впитывал их как губка. Ко времени выписки из клиники, в октябре, я уже дошел до шестого, но без особых трудностей решал задачи и упражнения по математике восьмого класса. Я поставил себе трудную, на первый взгляд, даже нереальную задачу - за год нагнать до уровня второго курса института, сдать экзамены и перейти на третий. Конечно, прежних однокурсников я не нагоню, они уже будут на четвертом, но то, что возможно, должен наверстать.

С прежними особыми способностями у меня пока никак не получалось. Я не видел ауру, энергетическое поле, не говоря уже о более сложных вещах - выход в ментал, тем более в астрал. О них и моем даре поведала Наташа, пыталась как-то вытянуть меня в невидимый мир, но не вышло. Не могла даже сдвинуть, энергетика у меня практически на нуле. Я особо не опечалился подобным состоянием, надеялся со временем наверстать и с ним. Хотя сам поражался своим прежним возможностям, со слов Наташи представлялся настоящим волшебником - излечивал от считавшихся неизлечимыми болезней, заставлял других подчиняться своей воле, перемещал предметы в энергетическом поле, читал мысли и эмоции, еще многое чего.

В день выписки Наташа отпросилась с работы, приехала с утра в клинику. Она сама бегала с оформлением документов, прощалась с персоналом отделения, а потом ловила такси. Я, как ребенок, ходил за ней по пятам, слушал ее указания. На улице за воротами клиники растерянно встал, ошеломленный шумным потоком людей и машин. Наташа взяла меня за руку, так и вела, не отпуская даже в такси. По дороге крутил головой, разглядывая дома, вывески, афиши. Все для меня стало в новинку, в моей памяти город нисколько не сохранился. Дом я тоже не узнал, но он понравился мне - высокий, в трех уровнях, красивый, с большим приусадебным участком. Следом за Наташей поднялся на крыльцо, прошел через веранду и кухню в просторную жилую комнату - зал, как назвала его жена.

Здесь застали Таню с малышками - Леной и грудным Вовой. Старшие дети, как мне по пути пояснила Наташа, сейчас в садике. Таня кормила ребенка грудью, при нашем появлении не стала скрывать ее. Она притянула мое внимание - полная, налитая молоком, - мне захотелось дотронуться до нее и погладить. Не стал сдерживать себя, подошел к дивану, на котором сидела Таня, присел рядом и протянул руку к обнаженной плоти. Прикосновение к нежной коже вызвало волнение в моей душе, желание ласкать и целовать. Расстегнул блузку, обнажил вторую грудь, а потом прижался к ней губами. Таня не противилась, наоборот, подставляла ее удобнее. Заглотнул коричневый сосок и стал пить теплое, чуть сладковатое молоко.

Вкус женского молока пробудил дремавший инстинкт, плотская страсть охватила меня. Отпустил грудь, лихорадочно снял блузку, поднял юбку, стал гладить и целовать живот, бедра, лоно. Таня застонала, оторвала от груди младенца и передала его Наташе, а потом легла на диван, подставляя свое пышное тело под мои ласки. Я набросился на него, срывая белье, сам спешно разделся и прямо тут, на диване, овладел женщиной. На меня нашло какое-то помрачение разума, в исступлении брал Таню раз за разом, не чувствуя устали. Наоборот, казалось, что с каждым движением силы только прибывают и я отдавался упоительной радости своей мощи и сладости обладания женским телом.

Я никак не мог насытиться, мне хотелось бесконечного продолжения плотского наслаждения, впервые изведанного в новом сознании. Таня долго не выдержала, бессильно откинулась, не отвечая на мои продолжающиеся ласки. Не удовлетворенный, мучимый разгоревшимся вожделением, набросился на Наташу, стоящую рядом и смотрящую на нас зачарованными глазами. Раздел и прямо на расстеленном на полу ковре взял ее. Только когда и Наташа дошла до изнеможения, не в силах продолжить соитие, с меня сошел страстный угар, мог уже здраво о чем-то рассуждать.

Перенес беспомощную жену на диван и уложил рядом с сестрой, сам оделся, вспомнил о детях. Хорошо хоть, что Наташа догадалась увести дочь наверх, я даже не подумал о лишних глазах. С некоторой тревогой отметил у себя такой приступ неконтролируемого влечения. Но сейчас не жалел о происшедшем, еще одна нить, держащая меня в беспамятстве, лопнула, чувствовал, что прежнее "я" постепенно возвращается. А именно, мое мужское эго, я не слабое существо, дрожащее от ударов судьбы, а ее повелитель. Отчего-то появилась уверенность, что у меня еще будут силы и возможности вернуть прежнее достоинство, а может быть, и вознести его выше.

Уже после, когда женщины привели себя в порядок и мы сели за стол, Таня с улыбкой произнесла:

- Вот теперь, Сережа, ты похож на себя! Сильный, неистощимый и ласковый. А до сих пор - только бледная тень. Не обижайся, но так оно и было.

А потом озабоченно добавила: - Но, по-видимому, нас двоих тебе будет мало, Сережа! Или справимся, сестренка? - обернувшись к Наташе, спросила ее, толи в шутку, то ли всерьез.

Та задумалась, после нерешительно высказалась:

- Сережа, может быть, Алену позовем обратно? Она обиделась на тебя, но все равно любит. Недавно звонила, спрашивала, как ты.

Таня поддержала сестру:

- Правда, Сережа, Алена ведь нам не чужая. Да и сын твой как будет без отца?

Понимал их, за эти годы они сроднились, приросли друг к другу. Но и обнадеживать напрасно не стал, отговорился: - Поживем-увидим. Сейчас я не готов встречаться с ней.

Наташа никак не хотела отказаться от захватившей ее мысли, продолжала настаивать, уже более решительно:

- Знаешь, Сережа, давай в это воскресенье соберемся вместе, отпразднуем твое выздоровление. А я сама приглашу Алену. Скажу ей, что ты не против. Захочет - придет. Нет - так тому и быть. Может быть, между вами и сладится, пусть и не сразу.