Страница 38 из 63
Одним из немногих «разрешённых» дел было рисование, и я подолгу предавалась заброшенному прежде занятию. Вот только вместо оптимистичных пейзажиков с цветочками на моих рисунках прочно обосновались вьющиеся над руинами стаи птиц, девушки в башнях, окружённые укоризненными скелетами своих несостоявшихся освободителей, и тому подобные не слишком весёлые сюжеты. И – дом. Я пыталась рисовать по памяти виды Питера и свою собственную оставленную комнатку, подружку Маринку, родителей... Такое творчество скорее травило душу, чем отвлекало, но я упорно продолжала им заниматься.
Один рисунок я особенно любила и подолгу смотрела на него перед сном: выписанный до мелочей письменный стол с кусочком окна, в него, отвернувшись от скучных конспектов, мечтательно смотрит одетая по-домашнему девушка. Вместо локонов до пола – небрежный хвостик, на опущенной руке никаких колдовских «наручников». За окном голые ветки деревьев и летящие с неба белые хлопья...
- Ты мало ешь.
- Я ем нормально.
- Съешь ещё.
- Не хочу.
- Ты не хочешь – ребёнок хочет.
- Ты так уверен? Он тебе сам сказал?! – из последних сил сдерживаюсь я.
- Но так правильно, и ты должна...
- Я-НИЧЕГО-ТЕБЕ-НЕ-ДОЛЖНА!!!
Муж откровенно удивляется моей вспышке, потом озабоченно хмурится.
- Лера, что с тобой? Успокойся, тебе надо лечь, пойдём – или тебя отнести?
- Гор, я здорова! Ну пойми ты это, наконец!! Я всё могу делать сама!
- Потом сможешь, потом... А пока перестань капризничать и отдыхай.
Я исподлобья глянула на его строгое лицо – прямо не муж, а воспитатель в детдоме.
- Это приказ?
- Перестань...
- Да это ты, ты перестань!! Почему ты не хочешь меня слушать?! Ведёшь себя так, как будто я у тебя в плену... Тогда закрой меня покрепче, чтоб не сбежала!
Гордин нахмурился – видимо, его уже начала раздражать моя истерика. Но и тогда он не стал повышать голос.
- Лер, не надо сгущать краски. Давай поговорим спокойно, только сначала приляг, а я сварю тебе какой-нибудь травы «от нервов» - и всё пройдёт, всё опять будет хорошо...
Я хотела ответить, что не уверена, что у меня теперь вообще что-то будет хорошо, но поняла, что это бесполезно. Он меня не услышит, не хочет слышать...
Я сказала, что хочу спать, но когда Гордин ушёл, сразу встала и долго стояла у окна, жадно вглядываясь в стремительно темнеющий лес. Дико хотелось обернуться птицей и улететь, улететь на волю, спрятаться, просто побыть одной – без постоянных вопросов «как ты себя чувствуешь», без ставшего таким холодным взгляда...
Гордин не любит меня, и никогда не любил. Страсть ослепила его, но теперь она прошла без следа. Только собственный ребёнок занимает все его мысли, а сама я перестала его увлекать, надоела. Конечно, я ведь простая глупая девчонка, не то, что Лориана... Наши отношения развивались слишком стремительно, и, похоже, подошли к своему логическому концу. Что будет дальше, когда его драгоценный сыночек появится на свет? Буду ли я ему вообще нужна, или колдун сам захочет воспитывать своего наследника, а меня просто-напросто вышвырнет из замка??
Какая-то часть моего сознания ясно понимала, что мне мерещится откровенная чушь, вызванная плохим настроением и буйством гормонов в организме. Но душа продолжала стенать и надрываться от тоски... Я села на кровать, и в подступающей темноте снова стала разглядывать свой любимый рисунок. Как же безумно хотелось оказаться там, в своей тихой комнатке! Кажется, всё на свете отдала бы за это...
К глазам снова подступили невольные слёзы, рисунок стал стремительно расплываться... А потом я снова упала в обморок.
Очнулась от холода. Ну, конечно, лежу поверх одеяла в короткой ночнушке, ноги голые, плечи голые, от окна дует... Я машинально нашарила рядом с кроватью выключатель, нажала на кнопку... и подавилась собственным криком. Сердце пропустило несколько ударов, глаза в панике заметались по комнате. По моей комнате... В Питере.
Низкий потолок, дешёвая мебель, заваленный книгами и безделушками компьютерный стол. Тот, что я так упорно рисовала по памяти... Я кое-как доползла до него и упала в кресло, стуча зубами от холода и пережитого ужаса. Машинально посмотрела на настенный календарь: в его «окошке» стояло 17 января, тот самый день, когда я так легкомысленно гадала «на жениха», а потом вдруг проснулась в другом мире... Что же это такое???
Крошечная адекватная частичка разума издевательски ответила: «Как что? Вернуться домой - это ведь было твоё самое заветное желание? Поздравляю, оно сбылось! Радуйся и не благодари...»
Я судорожно прижала руку к животу – совершенно плоскому, без малейшего намёка на... А потом увидела, что «венчальный» браслет исчез. Это что же, был сон? Я просто спала и видела во сне свою сказку? И ничего этого не было – ни замка, ни Гордина... Ничего?!