На пороге зимы

Он потёр лицо ладонями и устало привалился к косяку. Начинало светать. Небо над лесом мутнело и будто бы выдавливало из себя тёмные очертания замка.

— Болтуны… Выспишься с вами! Ладно. Вы оба хорошо показали себя сегодня. Когда придут северяне, будете стоять на стене рядом со мной. Всё равно держитесь друг друга…

Верен крепче сжал локоть Такко. Это ли не высшая похвала, это ли не лучшее, чем можно было начать новый день, хоть немного смыв неправильность прошедшего!

— Пора глянуть, что за добыча досталась нам вчера. — Сотник потянулся до хруста в суставах, встряхнул плечами и зашагал к конюшне, где смутно вырисовывались очертания телег и бродивших сторожей.

— Барону скажи, что не годится забывать свою кровь, — зло пробормотал Такко ему вслед. Встретился взглядом с растерянным Вереном и махнул рукой. — Идём, что ли. Посмотрим, ради чего мёрзли.

***

Победа — маленькая, но такая нужная! — гудел лагерь. Повозки оказались полны лучшей снедью, какую только можно было найти в замковых кладовых. Копчёное и солёное мясо — да не приевшаяся дичь, а жирная домашняя свинина! — пересыпанное от порчи пряными травами, было на удивление нежным. Несколько повозок были доверху набиты мешками с зерном — пшеничным, ячменным, овсяным, для хлеба, каш и на корм скоту. Были здесь и корнеплоды, и капустные кочаны, и горох, опять же разный — местный, мелкий и твёрдый, и южный: крупный, сладкий, хрустящий, достойный украсить праздничный стол. В бочках томились мочёные ягоды, яблоки и мелкие груши, солёные и квашеные грибы, мёд и превосходное южное вино. К полудню кладовая при кухне была забита до отказа, все помещения, хоть как-то подходившие для хранения припасов — тоже, и всё равно было мало; пришлось теснить воинов и освобождать один из шатров, чтобы вместить добычу.

Судьба благоволила Ардерику — так отныне говорили в лагере. Местные мастера, до того искоса поглядывавшие на военачальника — кто ж затевает стройку, да ещё такую важную, на тёмной стороне года? — даже они, казалось, поверили, что удача на стороне пришельцев с юга. Будущее было ясным и прямым, как копьё — закончить стену, дождаться северян и победить. Вечерами, собравшись за столом, только об этом и говорили. Ардерику не нужно было больше обещать скорую победу — все и так видели её. Видели так же ясно, как стену, у которой в канун Перелома был заложен последний пролёт, — лучший знак, что воины окончательно утвердились на северной земле.

Поглядеть, как кладут последние венцы, собрались все, кто был в лагере. Верен и Такко тоже были здесь. В лес их посылали редко — слишком многому новички должны были научиться на площадке для учебных боёв, но потрудиться на стройке они успели: обтёсывали брёвна, насыпали землю, делали множество других дел. Стена была делом и их рук тоже.

Целых полтора месяца ушло на то, чтобы опоясать лагерь двумя рядами брёвен, между которыми навалили без счёта земли и камней. Сверху положили доски и соорудили щиты, за которыми скрывались часовые, а снаружи стену укрепили небольшим валом. Земля здесь была с дурным, непредсказуемым нравом. Когда клали нижние венцы прямо на гранитную опору, между камнями вдруг обнаруживались щели и провалы, заполненные вязкой грязью и переплетениями корней. Когда вбивали столбы — под обманчиво податливым песком пряталась гранитная твердь. Но императорский приказ не обижать местных не распространялся на землю, поэтому с ней не церемонились: обрубали лопатами тонкие корни, вытаскивали и раскалывали камни, и вгоняли, вгоняли в неподатливую почву острые колья — столько, сколько требовалось.

Когда последнее бревно затянули на верёвках наверх и уложили на выемки переруба, от радостного рёва воинов всполошились птицы. Местные мастера срубили голову петуху и щедро полили брёвна его кровью — чтобы местные духи хорошо сторожили стену и не обижали тех, кто укроется за ней. Ардерик по старой привычке плеснул на стену лучшего вина из баронских кладовых, а после пустил рог по кругу.

Никто не понял, что произошло после — почва словно бы вздохнула и на едва уловимый миг ушла из-под ног. В кухне со звоном упал котёл, а лошади испуганно захрапели. На какой-то жуткий миг показалось, будто стена покачнулась… но земля под ногами выдохнула и успокоилась. Всё стихло. Лошади снова опустили головы, разыскивая под снежной порошей траву.

— Земля брыкается, как норовистый конь под непривычным седоком, — проговорил кто-то из мастеров. — Видно, жертва пришлась ей не по нраву.

— Она ворочается от удовольствия, как женщина под мужчиной! — громко ответил Ардерик. Он вскочил на лестницу и говорил оттуда, и его голос легко перекрывал шум собравшихся — как когда-то на площади в Нижнем Пределе. — Что же до жертвы — да кому будет по нраву курятина?! Северная почва проголодалась и ждёт, когда мы напоим её кровью камнеедов и накормим их мясом. Сегодня будем праздновать мы, а после я лично пригляжу за тем, чтобы земля тоже не осталась голодной!

Он оглядел лагерь и пустошь, словно ожидая подтверждения своих слов. Под ногами снова перекатилась подземная волна, но уже тише, и стена стояла ровно — это видели все.

— Я обещал, что приведу вас в невиданные земли на краю мира — и вот мы здесь! Обещал, что у нас будут кров и еда — и вот наша стена готова, а кладовая ломится от лучших припасов! И обещаю снова — когда придут дикари, мы разобьём их и положим Север к ногам Императора! А придут они быстро — после того подарка, что мы послали им сегодня!

Ответом был одобрительный гул. Радость ночной победы помнилась достаточно хорошо, чтобы затмить страх и сомнения.

— А теперь готовьте костёр и несите вино! — крикнул сотник. — Будем праздновать Перелом!

— Теперь я понимаю, почему ты пошёл за ним, — шепнул Такко Верену. — Я бы тоже не сдержался.

Верен не успел ответить — Ардерик спрыгнул с лестницы и оказался рядом. Перед ним переминались хмурые мастера.

— Осмотрите стену, — негромко велел им сотник. — Если найдёте трещины — заделывайте чем хотите, но к ночи стена должна быть в порядке.

— Мы хорошо строили, — ответил старший из мастеров. — Не должно ничего случиться.

Ардерик молча махнул рукой, подгоняя их, и, не дожидаясь, сам опустился на колено, осматривая нижние венцы.

— Стена стоит, — как можно твёрже сказал Верен. Дома земля никогда не колебалась под ногами, и сейчас его немного мутило. — Наверняка здесь такое не первый раз и мастера знали, как надо строить.

— Не первый, разумеется, — отмахнулся Ардерик. — Я знаю, я не зря расспрашивал местных. Но пусть посмотрят.

Он поднялся и обвёл глазами лагерь. В середине, на утоптанной площадке, складывали огромный костёр. Из кухни вытаскивали стол и скамьи, готовясь к празднику.

— Как норовистый конь, значит, — пробормотал сотник. — Объезжать лошадей я умею. Ладно. Тащите столы, пока светло! Готовьте факелы и фонари! Пусть вся округа увидит, как мы празднуем!

Комментарий к 7. Засада в лесу

Спасибо olololsh (ficbook.net/authors/1043628) за консультации по геологии.

========== 8. Зимний Перелом ==========

— Да продлятся дни Императора! — барон Эслинг высоко поднял оправленный в серебро рог, осушил одним долгим глотком, и виночерпий немедленно наполнил сосуд снова. — Да пошлют нам боги полные закрома и на следующий год!

В этом году на праздник не дождались гостей ни из Бор-Линге, что было ожидаемо, ни из дальних поселений. В Эслинге собрались только свои — те, кто жил в замке и ближайшей округе. Но этого хватило, чтобы в вечно стылой и гулкой зале стало жарко и шумно. Зимний Перелом принёс с собой запах хвои, смолы и душистых курений. Зал был убран ветвями сосны и остролиста, перевитыми цветными лентами, и освещён сотнями свечей и фонарей. Тускло блестели развешанные по стенам щиты. За хозяйскими креслами от потолка до пола спускались два знамени — с гербами Империи и баронского рода Эслингов. Пламя играло на драгоценном шитье и самоцветах, вышитый на знамени девиз «На благо Севера» горел жарким золотом. Окна тоже были увиты остролистом, чтобы никакое зло не проникло в замок в самую тёмную ночь, когда лесной и подземный народ пляшет под луной. Только в этом году угроза с пустоши ощущалась как никогда явственно, и глупо было надеяться, что её остановят колючие ветви.