Страница 17 из 21
Итак, баня коммунальная, она же общественная.
Начинается поход в баню со сбора необходимых вещей. У меня в голове еще жива вбитая навечно формула со времен занятий в детской спортивной секции плавания: «мыло – мочалка – полотенце – плавки – шапочка». Да, еще и «пропуск». В баню из этого перечня надо было брать только мыло-мочалку-полотенце. Мыло я предпочитал кусковое. Все равно какое: «Земляничное», «Лесное», «Хвойное» или «Банное». В общем, какое оказывалось под рукой, то и брал. Существовало и так называемое жидкое мыло. Я его не любил, да и пользоваться им в общественной бане было неудобно, потому что оно было в стеклянном флаконе, а со стеклом входить в помывочную нельзя. Что касается шампуней для волос, то ими я иногда пользовался. Чаще других – «Яичным» в запечатанном в квадратную пластиковую упаковку примерно 3 на 3 см, которую надо было надорвать или надрезать. Я вскрывал ее зубами, и мне нисколько не мешало то, что при этом капелька шампуня попадала на губы и язык. Кроме названного, надо было взять чистое белье: трусы, носки, майку, рубашку. И обязательно – газету: ее подкладывали на пол в процессе одевания после мытья.
Придя в баню, надо было в большинстве случаев встать в очередь. Очереди бывали очень большими: в субботу – на час, два и более. Норма пребывания в общем отделении бани первого разряда была полтора часа. В бане второго разряда – один час. Вот и стоят люди, ждут, когда кто-то выйдет, освободит шкафчик, только тогда следующий зайдет. И зайдет он в раздевалку. В больших банях верхнюю одежду надо было сдавать в гардероб в вестибюле, в банях попроще верхнюю одежду снимали уже в общей раздевалке, помещая пальто в выделенный шкафчик. Раздевалки были устроены так: все помещение перегорожено рядами шкафчиков и скамеек, вдоль стен по периметру – тоже шкафчики и скамейки. Каждому посетителю отводился шкафчик и с полметра общей скамьи, примыкающей к шкафам. Если бы все приходили и уходили одновременно, уместиться было бы трудно, но чаще всего рядом с каждым было свободное место, так что умещались. Вдоль скамеек по полу были проложены деревянные настилы из реек, а остальной пол был покрыт плиткой. На ней оставались следы уличной грязи от вновь прибывших, поэтому банщик шваброй с тряпкой часто протирал пол. Шкафчики были деревянными, запирались на щеколду изнутри. Щеколду-шпингалет отпирал и запирал банщик. Для этого у него был крючок из толстой проволоки, наподобие небольшой кочерги. В дверце шкафчика имелось отверстие, в которое запускался крючок, достигал щеколды и поворотом сдвигал ее влево-вправо: закрыть-открыть. Без такого крючка дверца не открывалась: пальцами в дырку пролезть можно, но до щеколды не достанешь. Банщик проверял наличие билета и отводил к освободившемуся шкафчику. Билет стоил, кстати сказать, 15–17 копеек, в разных городах по-разному. Отдельная душевая кабина – 20 коп, номер с ванной – копеек 35–40.
Банщик обычно был в халате, в руках он держал свой крючок и по мере надобности открывал-закрывал шкафчики. В шкафчике была верхняя полка – для белья и принадлежностей, на задней стенке – крючки для одежды, дно шкафчика – обычно решетчатое – предназначалось для обуви. В помывочное отделение надо было еще взять с собой тазик. Тазики – кое-где их называли шайками – были сделаны из оцинкованного железа. В некоторых банях строго следили за использованием тазика для мытья ног – на них масляной краской писали «для ног» или просто «ноги». Но в большинстве бань этим пренебрегали. Тазики лежали прямо на шкафчике, туда же надо было класть их в конце, когда вернешься.
Раздевшись донага, взяв в руки мочалку, мыло и тазик, крикнув банщику: «Закрывай!», переходили в помывочное, «мыльное» отделение. Устроено оно было следующим образом. По всему пространству расставлены бетонные или каменные скамьи-столы размером, скажем, около двух с половиной метров сантиметров на семьдесят. Такая скамья-стол предназначалась для троих посетителей. Бывали скамьи и поменьше – на двоих. Войдя внутрь, надо было присмотреть себе свободное место. Это при заполненной до отказа бане сделать непросто. Бывало так, что человек уходил, освобождая место, а его сосед быстренько клал на освободившуюся поверхность стола-скамьи тазик или мочалку, чтобы захватить себе побольше пространства. Так что для вычисления свободных мест надо было обладать и навыком, и проницательностью, и наглостью, и сноровкой.
После захвата места надо было набрать в тазик кипятка и обмыть свою поверхность – «для дезинфекции». В разных местах помывочного отделения были оборудованы краны с горячей и холодной водой. Краны обычно были не в виде маховика, а в виде деревянной рукоятки, которую надо было поворачивать влево-вправо. Под кранами имелась тумба, на которую ставили тазик. Наполнив первый тазик кипятком, надо было донести его до своего места, не поскользнуться, никого не ошпарить. Цементный пол был мокрым, по нему текли потоки грязной мыльной воды, стекавшей с моющихся тел. Где-то в полу была решетка, куда все стекало. Худшим место в помывочном отделении было то, которое рядом с этой решеткой. Потому что решетка забивалась листьями от веников, и вода переставала стекать, образовывая большую грязно-мыльную лужу. В ней и приходилось стоять, пока либо сам не выдержишь и отыщешь что-нибудь типа швабры или метлы, либо банщик не придет и не соберет мусор, дав воде ход.
Эти экстремальные условия возникали не всегда, а только в дни и часы пик, когда баня действительно была заполнена до отказа. Обычно такое бывало по субботам и воскресеньям. А скажем, в понедельник с утра на все это пространство могло быть два-три человека.
Когда вы утвердились на своем месте, обмыли его, потом принесли второй тазик чистой воды, можно приниматься и за мытье. Тут у каждого были своя метода и свои привычки. Большинство приходило в баню – именно в это общее отделение, а не в отдельные душевые кабинки, которые тоже были в каждой бане, – из-за парного отделения. Парная – вот что привлекало, а не все те неудобства, о которых я до сих пор рассказывал.
Заход в парную у каждого был свой. Один считали, что это надо делать в первую очередь, до всякого мытья; другие считали, что разок с мылом надо пройтись, «чтобы поры открылись». Как бы то ни было, идем в парное отделение. Перевидал я их великое множество в разных городах. Большинство устроено так: большая печь, заслонку которой можно открыть и плеснуть в нее воды или какого-нибудь травяного настоя, а остальное пространство занимают полки. Чаще – деревянные, но видал я и цементные. Топится печь не из этого помещения, кочегарка и кочегар проникают в нее с другой стороны, с банным отделением не соединенным.
Описывать процесс паренья, с вениками и без, с натираниями и без, не буду. Это большая самостоятельная тема, написано об этом много и будет написано еще немало. Я тут пишу не о паренье и не о мытье, а о бане. Причем не о современных комфортабельных банях и саунах, а об уходящих в прошлое коммунальных банях советского быта.
Выйдя из парной, можно было окатить себя из шайки холодной водой, а можно было и под душ встать: тут же в мыльном отделении у стен всегда было несколько душевых. Их, правда, при заполненной бане не хватало, тут тоже образовывалась своя очередь.
После нескольких заходов в парную начиналось собственно мытье.
Я всякий раз вспоминаю фразу, прочитанную однажды моим батюшкой вслух из журнала «Крокодил». В нем был фельетон, посвященный сатирическому высмеиванию глупых тем диссертационных исследований. В качестве примера рассматривалась и цитировалась диссертация о мытье в русской бане. Вероятно, то, что я пишу «про баню», чем-то похоже на ту диссертацию. Итак, цитировалась фраза: «Мытье в русской бане обычно начинается с головы, затем следуют плечи, руки, туловище; мытье обычно завершается ногами». Почему это должно было вызывать смех – догадываюсь. Именно тогда вызывала хохот юмореска в исполнении Аркадия Райкина, в которой его персонаж – проходимец и аферист – вспоминает одну из своих жен словами: «Вот такая толстая (разводит руки в области задницы пошире) диссертация. Про что-то там в носу». Была, в общем, традиция над учеными подсмеиваться. Но к цитате про «мытье в русской бане» у меня нет претензий: все верно. Именно так и мылись. Намылил голову – смыл, ополаскивая из тазика или под душем. Намылил все тело, растер мочалкой – смыл.