Страница 31 из 484
Маришка повернулась ко мне распухшим носом и, растирая кулачком слёзы, спросила:
-Ты больше не будешь со мной дружить?
«О, бля!!! Куда деваться от этого детства помноженного на взрослые проблемы! Туда же!!! Гейша сопливая!» – пронеслось у меня в голове. – «Что же сказать тебе, сестричка?»
-Марин у тебя тушь потекла! – ляпнул я. Мужики говорят, что для женщин это очень значимая фраза, - они тотчас же прекращают плакать и бросаются к косметичке. Маринка посмотрела на меня и вдруг улыбнулась робкой улыбкой:
-Не старайся… У тебя не получается… Я тушью не пользуюсь… Они от мамы такие достались… - ресницы у нее и впрямь были длинные и пушистые. Странно, что я никогда не обращал на это внимание. А она вздохнула и, достав из кармана джинсов скомканный носовой платок, добавила: - Эх, ты… Сусл!…
Она уже знала о всех событиях на вокзале. Знала даже больше – Рината и Рафика выпустили под «подписку о невыезде». Не знала она только того, что убийство обоих стариков повесили на меня.
-И что теперь делать? – наивно спросила она, выслушав мою историю.
/Если б я знал!/
-Ждать… - твердо ответил я, - У нас всё наладиться! – неизвестно кого я убеждал больше: себя или её, но, кажется, подействовало, - А ещё… По моему, что я начинаю что-то вспоминать…
Мы проговорили долго. Ни о чём. Просто болтали, фантазируя о дальних странах, где всё по-другому. Где нет проблем, где можно начать новую жизнь и никогда не вспоминать о прошлом…
Сгущались тени.
-Пойдем… - Маринка потянула меня за руку, - Я познакомлю тебя с ребятами.
Мы двинулись в самый дальний угол парка к заброшенной летней эстраде, заваленной обломками бордюрного камня, арматуринами и прочим строительным мусором…
-Знакомься! Хотель «У Арнольда»! Минимум пять звезд! – насмешливо бросила мне сестренка взмахнув обводя рукой груды хлама. Словно из-под земли появился Суслик. Откуда-то из-за дерева вышла девчонка держа за руку пацана похожего на чебурашку. Поигрывая накачанными мускулами, к нам, вразвалку, подошёл парень.
-Борис. – парень протянул мне шершавую ладонь. Видимо он был на правах старшего, потому что все потянулись к нам.
-Знакомься! Это Софка, - парень ткнул пальцем в девчонку, - А это её брат. Сержик… Они тут у нас старожилы. Всё знают… С Сусликом ты знаком… С Маринкой я вижу тоже… Толян счас придёт. Он сегодня с Хромоножкой у костра. А с Гариком и Пашкой попозже познакомишься, они что-то долго сегодня гуляют…
Все с достоинством пожали мне руку.
-Ну собственно всё! – подитожил Борис, - Маринка с Сусликом тебе всё покажут… А уж про себя ты вечерочком.
Все разошлись по своим делам.
-Ты им понравился! – Всеволод тряс меня за руку. – Если Борька с тобой здоровается значит ты наш!!! Он после Арнольда главный!
Мы вплотную подошли к эстраде – заброшенному сооружению периода «развитого застоя». Кто, когда и для каких целей воздвиг в заброшенном углу парка это нелепое произведение, остается загадкой. Более полутора метров высотой сцена, огромный дощатый задник, сгнившие ступеньки с двух сторон и фанерные кулисы – всё это воздвигалось для каких-то размашистых мероприятий. Недоделанные скамьи, амфитеатром расходившиеся от центра были частично разломаны и растащены, сесть на оставшиеся не решился бы даже самый последний бомж. Всё дышало запустением и унынием.
С обратной стороны эстрада обильно поросла кустарником и репьём.
-Пришли! – радостно выдохнул мне в ухо Суслик. Нагнувшись он приподнял нижние ветки и, обнажив деревянный остов сооружения, отодвинул доску. Маринка ловко прошмыгнула впереди меня.
-Ползи… - Суслик всё ещё держал доску.
Прошмыгнуть также грациозно у меня не получилось. Под сценой было довольно много места. Даже при моем росте я мог стоять лишь, чуть-чуть, наклонив голову. Суслик и Маринка перемещались абсолютно свободно.
-Стой на месте! – громко сказала Маринка, - Сейчас свет зажгу!
Раздалось два громких щелчка, и, всё залил ослепительный белый свет. При свете газового фонаря я осмотрелся. Пространство под сценой оказалось больше чем казалось снаружи. Видимо эстраду строили с целью закрыть переплетения труб теплотрассы и других коммуникаций.
По углам импровизированного зала грудой лежали мешки, служившие, как я узнал впоследствии спальными местами. Развешанные тряпки выделяли какие-то жилые зоны. Стоящие ящики видимо служили стульями и одновременно столами и шкафами… И вдруг я увидел то, что потрясло меня до глубины души – по «стенам» были развешаны рисунки и картинки из журналов и книг, а, особо выступающая, труба была закрыта плетеным ковриком. /Уже теперь я понимаю, почему меня так потрясли эти картинки. Даже оставаясь бродяжками эти малыши тянулись к теплу и создавали подобие уюта. Украшали свой дом, который они и называли «Дом», произнося это слово с большой буквы./
Маринка молчала, за то Суслик тарахтел за двоих, рассказывая, как Борис нашел это место, как хромоножка принесла мешки и они воровали сено, накошенное кем-то на газонах парка, как Сержик нашел пять рублей, выиграл на детском празднике фломастеры и теперь дарит всем картинки, как Диггеры Юра и Таня попросили осмотреть трибуну изнутри, нашли какой-то люк и даже подарили им фонарь и газовую плитку. Я стоял и слушал. Почему-то вспомнился Гюго и его роман «Отверженные», в котором маленькие бродяжки жили в фигуре слона… Они были детьми, взрослыми детьми, без будущего и прошлого. Жители сегодняшнего дня, нужные только самим себе. И эта забота друг о друге помогала им держаться «на плаву», выжить и жить!