Страница 2 из 101
Мое имя стершийся иероглиф Мои одежды залатаны ветром Что несу я в зажатых ладонях Меня не спросят и я не отвечу
(с) Пикник. Иероглиф
Новый день загорался постепенно, пронизывая холодом. С востока небо светлело, незаметно окрашивая светло-серым капельки инея, которые вскоре обратятся в невесомый туман и растаят в золотисто-розовых лучах едва показавшегося солнца. Жизнь пустыни неуловимо меняется, ночные хищники соскальзывают в предрассветные сумерки. Я поправляю накидку и удобнее устраиваюсь на большом камне. Отсюда открывается воистину замечательный вид - пустошь, бескрайняя, усеянная редкими камнями и колючками.Белый песок, белое предрассветное небо, с одной стороны и густая тень, накрывающая все это, блестящая звездами - с другой.
Сюда нелегко добраться. Долина миражей гостей не жалует, и днем раскаленный песок только что не плавится под ногами. Я прихожу сюда в вечерних сумерках, и провожу три-четыре ночи в месяц: дни новолуния, полнолуния и редкие лунные затмения. В такие ночи предки благосклонны и говорят со мной о том что было и будет.
Я - шаман забытого богами племени скитальцев. Однажды,еще нашим праотцам, в ночь черной луны, было обещано обрести кров в богатом и счастливом краю, без войн, болезней и лишений. Но взамен, шаманы моего племени проводят ночи в Долине Миражей, беседуя с предками в означенное священное время. И не только...
Это место не просто так выбрано для общения с предками. Здесь умирали все кто приходил специально, кого приносили в жертву, кого отправляли в последний путь уже бездыханным телом. Кого и сколько бы ни оставляли тут, на утро останется только белоснежный песок, колючки и редкие камни.
Многие существа живут здесь, многие обретают покой и равновесие, однако шаманы не просто так просиживают ночи на пролет на сторожевых камнях. Мы не только и не столько скитальцы. В первую очередь мы - маги и воины. И темными безлунными ночами мы упокаиваем души, отправляем восвояси Безликих, и сторожим Грань, дабы не просачивался в наш мир никто и ничто, если ему тут не место.
Века, тысячилетия, или целую вечность - мир его знает, стоят сторожевые камни дольменов у самого края, где грань истончается окрывая врата во все мыслимые миры, до самой бездны. И тот, кто отмечен созвездием Большой медведицы, должен сидеть на страже и бдеть.
Я - самый молодой шаман своего племени, Азраэль-аэль-Тот.
Мойпредшественник и коллега канул за грань, когда мне исполнилось девять. С тех пор в нашем племени не родилось ни одного моего последователя, и мой дозор длится и длится вот уже десять лет.
Меня не успели обучить всему, так что пришлось вникать самостоятельно. Первого своего безликого я уничтожил в десять. Меня, в силу возраста не хотели отпускать в Долину, и Безликий беспрепятственно добрался до нас сам.
...Той ночью я проснулся от непонятного чувства беспокойства и паники, которая пронизывала все мое существо. Но шаман на то и зовется шаманом, что чувства свои в состоянии контролировать и оценивать, независимо от положения вещей и времени суток. Потому очень скоро я понял, что это наваждение. И определив, откуда исходят волны темного ужаса, я подхватил короткий лунный клинок и выскользнул из шатра.
Безликий стоял посреди лагеря, в свете полной луны. Его фигура была закутана в балахон, напоминающий саван. По сути, его можно было бы принять за самовольно шатающуюся кучку одежды на шесте - ни лица, ни рук, ни прочего из под нее не видно, только непроглядный, объемный мрак. Он был один, он был голоден. Не оропливо раскачиваясь, он оглядывался вокруг, будто бы чего-то выжидая. Вот, ночную тишину лагеря прорезал детский плач.
Да, дети самые чувствптельные и чарам Безликого поддаются в первую очередь. Он разом повернулся в сторону звука и неспешно поплыл туда, где уже бился в непередаваеом ужасе мламенец.
Мне повезло, Безликий был очень голоден - и беспечен. Энергия, выплескиваемая ребенком поглотила все его внимание, и я смог подкрастся достаточно близко. У самого входа в шатер он все же что-то ощутил, и в ту долю секунды пока он остановился и оборачивался, я подпрыгнул и сделал выпад клинком, вложив всю свою силу. От неожиданности безликий упал на спину, но голову с одного удара мне срубить, конечно, не удалось. Однако я не зевал и нанеся еще несколько рубящих ударов, все же завершил начатое. Затем быстро очертил вокруг нас обоих ограничительный круг и по сторонам света нанес симол Забвения - все, что знал на тот момент из тайного письма. Тело Безликого попыталось подняться и я для надежности разрубил его на несколько кусков.
Оставалось сидеть в круге и ждать рассвета, моля предков о том, чтобы Безликий и в самом деле пришел один.
Тогда нам повезло. по утру, племя обнаружило меня в компании стремительно дымящегося под солнечными лучами тела.