Страница 17 из 101
Я родом из леса зелёного тёплого
Невырубленного неповаленного
Я родом из радуги
Той, что раскинулась над пепелищем
Над миром
Над прахом
Над кладбищем
(с) Егор Летов
Иллария, некромант.
Светит полная луна. Она еще только восходит на небосклон, и не утратила красноватого отлива. В какой-то момент, луна поравнялась со столбом, и выглядела точь-в-точь как большой круглый уличный фонарь, один из многих. Ветер блуждал где-то высоко в кронах больших деревьев. Низкие елочки, наоборот, прижимались ближе к земле. Я сидела здесь с самого заката, вдыхая пряный запах самшита. На могиле напротив большая пушистая белка с шикарным черно-серым хвостом доедала принесенное подношение, нисколько не стесняясь. Все звери на кладбище - не просто звери, и куда разумнее, чем среднестатистический человек.
Вот уже одиннадцать лет, как я осознала свою силу, но в такие моменты будто возвращаешься в самое начало. В тот день и ночь, когда я впервые решила прийти говорить с кладбищем.
С рассвета до полуночи многое менялось в его настроении, погоде, и знаки, которые подает это место, вначале, трудно было прочитать. Незванных гостей кладбище пугает - неожиданным шорохом, взглядом в спину, который ты никак не можешь отследить, но чувствуешь холодными муращками между лопаток. Игрой теней и случайным прохожим, зверем, пронзительным карканьем. Тебя пытаются застать врасплох, заставить вздрогнуть, ощутить свое одиночество и беспомощность. Со всех сторон, за тобой наблюдают, пытаясь понять - зачем ты пришел сюда, и что можно с тобою делать.
Сегодня - время воздавать почести духам и предкам, с восходом луны я зажигаю ритуальные свечи. В Самайн всегда неспокойно, но мне хорошо. Потому, что тьма давным-давно стала роднее света, а холод - привычнее тепла. Я слышу шепот, голоса, скрип из под могильных плит, и не боюсь нисколько, хотя риск есть всегда.
Сторго говоря, ни один человек не может быть уверен, что он вернется домой, проснется утром, доживет до седых волос... Смерть везде и повсюду поджидает вместе с неизвестностью и неожиданностью. Других это пугает, но не меня.
Туман стелется по земле низкий и густой, как в дешевых триллерах, с чудовищами, выползающими из самого темного угла, но мне все равно, есть ли они там на самом деле. Мы с тьмой давно приняли друг друга такими, какие есть. поэтому, в самом темном углу сижу обычно, я.
Ритуал начался, пульсирующая сила жизни и смерти, прошлое и настоящее переплетаются в дыму, каплях воды, биении сердца. На подношения к краям ритуальной фигуры подтягиваются души. Первыми приходят самые любопытные и неспокойные. начинается часть моей работы по договору, заключенному с этим кладбищем много лун назад. Некоторые считают, что обладают силой, но правильнее будет сказать, что любой маг - это проводник. Иногда он может решить как и куда направить силу, а иногда за него решает она сама.
Каждая душа, после смерти, имеет выбор - отправиться на перерождение или нет. Она может застрять где и в чем угодно, если решит остаться. Наглядный пример тому - зеркала, и все блестящие и острые предметы из стекла и хрсталя, которые положено завешивать и прятать в доме с покойником. Но и похороненная под толщей земли, она не всегда готова осознать, что уже все. Не готова успокоиться и отпустить свое тело. И тогда ей можно помочь. В этом и состоит моя основная работа.
Этот ритуал проводится не только в Самайн, но именно сегодня границы между мирами свободны от своих пограничников, и провожать души за грань становиться легче. Я вижу, как преломляется множество скрытых путей, внутри и вокруг меня. Стоит только потянуться, к любому из них, и можно проследить, куда ушла душа после смерти тела, или как поживают некие демонические сущности в очень приближенном к небытию, одном из миров.
Я провожаю их за черту перерождения, первой вступая в холод и неизвестность, пропуская через себя силу смерти. Тяну за ту или иную нить, отпуская вместе с ними самые важные воспоминания жизни - о солнечном свете, первой любви, боли , удачах и чудесах,предательствах. Вместе с тем,что дорого, уходит и множество неважной жизненной "пыли". Я становлюсь ими, разделяя часть своей души, убеждаю их, что теперь все это лишь прах, хотя некогда каждое воспоминание и было сродни драгоценному камню.
Некромант, прикасаясь к душе, что мечется между живыми и мертвыми, может дарить осознание того, что все умирает, будто становится самой смертью. Вместе не так страшно уходить насовсем, и мы умираем с каждой неупокоенной душой, снова и снова. Они обретают покой и свет. Я делаю свою работу. Алтарь покрывается мелкими трещинами.
Только прирожденному некроманту энергия смерти не приносит вреда. Напротив, она необходима, как воздух или пища. Возвращая душам покой, пропуская через себя пульс разрушения мира, он остается собой, здоровым, уравновешенным и полным сил. Погруженность в рутину жизни ослабляет и делает его неуравновешенным, потому что живой маг только наполовину.
Некромантами не рождаются, ими становятся. Да, судьба может предопределить череду событий, но никогда нельзя сказать наперед - сломается человек после очередного испытания, или нет. Чтобы стать наполовину мертвым, жизнь отнимает часть души, а вместе с ней - радости, любви, и всех человеческих, нормальных черт. Душа никогда не захочет умирать сама по себе. Некромантами становятся через боль - душевную и телесную,потому столь многие из нас не единожды находятся на пороге смерти, носят множество шрамов на телеи сердце, но неизменно выкарабкиваются и выцарапывают себя из любого состояния.
Со временем, мы даже учимся предугадывать, но... не предотвращать - грань жаждет нашей боли взамен силе, которую дает. Нельзя принять разрушение, отрицая его. Но в ночь Самайна силы в избытке, она пьянит, наполняя незнакомыми вкусами и запахами, обрывками мыслей и жизней, что замерли на краю пропасти.