Страница 3 из 35
Правильный выбор II - 2
Ренсинк Татьяна
***
Небо заплакало с нашей разлукою,
Речи веду я с мечтой безрукою...
В даль укрываясь, меня не ругай,
Путь одинокий, похож стал на край...
Жить не могу без тебя я ни дня,
Небо прошу, чтоб простило меня...
Вовсе не радует солнечный день,
Стала похожа я просто на тень...
Нет и в душе моей больше огня,
Мир забирает тебя от меня,
И не увидеть сиреневый край,
Так я люблю тебя! Верь мне и знай!
Если поймёшь - без тебя жизни нет,
То возвращайся - уже не секрет,
Что моя жизнь без тебя - пустота,
Ты - моя радость, любовь и мечта...
«Тридцать семь дней в пути... Вот и Иркутск», - говорил в мыслях Алексей. Он сидел в повозке один, не как остальные осужденные, отправляющиеся в путь группами из четырех человек. Как ни казалось ему это странным, все же весь его одинокий и безмолвный путь продолжался именно так, и сопровождал его ничего не объясняющий жандарм.
Сколько ни глядел Алексей вниз и ни оставался в своих размышлениях или воспоминаниях, он поднял взгляд на приближающийся берег.
К пристани причалил плашкоут, на котором стояла их повозка, и ее вывезли на берег. Жандарм тут же просил торопить коней, и те погнали скорее дальше. Очень скоро повозку остановили у полиции, где с Алексея были сняты цепи, а его самого отвезли к дому председателя.
Раздавшийся шепот позади заставили Алексея на мгновение оглянуться и заметить собравшуюся толпу народа, которые молчаливо следили за его прибытием и время от времени перешептывались. Их глаза горели сочувствием и сопереживанием. Кто-то из толпы даже встал в стойку смирно и отдал честь. Алексей почувствовал поддержку с их стороны, но тут его проводили дальше, и вскоре он стоял уже перед вышедшим к нему председателем.
-Мне сообщили и о Вашем прибытии, князь, - объявил тут же он и встал перед глазами Алексея в добродушной улыбке. - Николай Петрович Горлов, председатель Иркутского правления.
-Да, Николай Петрович, я слышал о Вас от Сперанского и Батенькова, - кивнул Алексей, вспоминая то из недолгой своей службы у Сперанского.
-И я о Вас от тех же! - радостно сообщил Николай Петрович. - Я знаю, что могу доверять Вам, а посему предупрежу сразу, что кандалы я с первых партий осужденных тоже снял, и даю им больше отдыха, пока приходится ждать дальнейшего отправления. Я отправил их пока на винокуренные и солеваренные заводы, а не в рудники. Вы будете отправлены тоже к ним,... к Вашим товарищам.
-Зачем Вы докладываете мне все это? - не понимал Алексей, стараясь стоять прямо, но вялость, усталость души и тела выдавали себя. - Проверяете, способен ли предать?
-Вы устали, - покачал головой тот и тут же приказал проводить Алексея в дом одного купца, у которого уже поселили на время некоторых из прибывших осужденных.
Ни с кем пока Алексей не общался. Его изморенный вид побудил жильцов лишь проводить его отдыхать. С этого дня все протекало тихо, в теплой дружеской обстановке, с хорошим ужином да поддержкой приходящих жителей.
Рано утром Алексея доставили на завод, где он тут же встретился с некоторыми из тех, кто был, как и он, осужден на каторгу за восстание. Им разрешали больше времени проводить вместе, беседовать, рассказывать о себе. Понимая благосклонность всех вокруг, поддерживающих и словом, и духом, Алексей стал чувствовать себя немного лучше, но, когда приходила ночь, мысли о родных краях и дорогих людях мучали его еще больше...
Лето пробежало вконец, ведя за собою осень и дополнительных осужденных, которым тоже пришлось останавливаться в Иркутске до следующей отправки. И всем им была оказана поддержка: местные люди давали им в тайне и деньги, и книги, утешали и ободряли, как могли.
Каждый надеялся на получение хоть какой-нибудь весточки с родных краев. Вскоре узнали и о том, что вот-вот прибудет и супруга одного из декабристов, выехавшая на следующий же день после отправки мужа на каторгу: Екатерина Ивановна Трубецкая.
Услышав такую новость, Алексею стало и радостно, и мучительно. Он еще больше углубился в воспоминания о своей возлюбленной, и эти воспоминания давили ему на душу разрывающей тоской. Алексей понимал, что и ей сейчас тяжело, но не приедет она к нему, как супруга Трубецкого. И даже осенний ветер нес за собой слезы наступившей осени...
Неспешными шагами приближалась осень и в родные края, завлекая за собой переживания лета и не отпуская боли страдающих душ. Смело зашагал сентябрь. Сильнее подули его ветра. Стали они приносить дополнительный холод тем, кого и так уже знобило от жестокой судьбы.
И совсем не мало еще теплых дней, но дожди говорили о приближающемся конце такого тепла. Они лили сильнее и били золотые верхушки деревьев, которые устало покачивались, как и цветы, и травы вокруг, уставшие подниматься высоко да стараться порадовать хоть кого-нибудь.
Замечая поникающую природу, птицы тоже собирались в стаи. Они кучковались, вились в небе, прощались с ласковыми лучами летнего солнышка и улетали к теплым краям. Они кружились и раздавали последние песни и над лесами, и над лугами, где еще пока не отцвели ни лекарственные травы, ни разноцветье нежных цветов.
Прослезившись колыхающимся на легком ветру ромашкам да василькам, Милана медленно гуляла по краю луга, отдаляясь к гуще леса. Возле нее, в таком же грустном молчании, шла Ирина с мешочком в руках. Укутанные в тепло платков, они плелись через лес, что хрустел под ногами множеством веток и шишек.
Совсем скоро подруги вышли к порубленным пенькам, вокруг которых красовалось поле брусничных ягод. Ирина склонилась к одной из ягод и сорвала. Она скорчилась от кислоты и закивала:
-Хороши...
-Надо набрать на варенье, - сказала Милана и присела на лежащий рядом ствол. - Фух, устала...
-Да, - согласилась Ирина, тут же принявшись набирать ягоды в мешочек. - Будет чем отеки тебе снимать, когда время подойдет.
-Я с собой возьму, - улыбнулась в мечтаниях Милана.
Услышав это, Ирина прекратила собирать ягоды и опустила мешочек на землю. Она нежно улыбнулась подруге и села рядом.
-Даже не думай туда собираться, - крепко обняла Ирина ее за плечи. - Через год выпустят Дмитрия Васильевича, поможет вернуть твоего Алексея.
-Не дождаться мне, кумушка, - мотала головой Милана. - Сердце изнывает, мочи нет. Мучается он там на каторге, а за что?
-Завтра попостимся, загадаем желание на улетающих птиц, - успокаивающе молвила Ирина и подмигнула ей в ласковой улыбке. - И все желаемое исполнится.
-Не до шуток мне... Как могла я сомневаться в нем? Если бы Дмитрий тебе не рассказал про эту даму, я бы так и не поверила, - пожала плечами Милана и села поглаживать животик. - Малыш наш, мы вернем твоего папеньку, а ты расти нам сыном на радость.
-Сыном?! - удивилась Ирина и хихикнула.
-Да, я уверена, это мальчик, - нежно сказала Милана. - И имя ему дам Алешеньки.
-Ой, скоро и у Ольги такое счастье будет, - мечтательно улыбнулась Ирина. - Красивое было их венчание.
-Вот выйдет Дмитрий Васильевич, тоже обвенчаетесь красиво, - улыбнулась и Милана, на что Ирина смущенно опустила глаза:
-Если не передумает, став свободным...
-Дурочка, - махнула рукой Милана и отправилась к мешочку тоже наполнять его брусничными ягодами.
-А давай еще рябиновых веток соберем? - предложила Ирина, завидев перед глазами колыхающиеся на ветру ветки рябины, которые провисали от тяжелых гроздей. - Сплетем крест на завтрашний праздник. Пускай нечисть отгоняет, - хихикнула она.
-Давай, - согласилась Милана.
Набрав полный мешочек брусники и сорвав несколько веток рябины, подруги медленно поплелись обратно. Они прошли к лугу и направились к стоящему неподалеку имению.
-Знаешь, я все думаю, повезло же мне, что я пригрозила им скандалом. Верующими оказались, побоялись они Бога гневить, что успенский пост, разрешили мне снова увидеть Дмитрия Васильевича, - ласково вымолвила имя Ирина. - И так и пропускают, как его невесту.
-Да, будто и Бог помог, - тихо сказала Милана. - За что только Бог Алексея моего на каторгу отправил.
-Так не он же отправил, - удивленно взглянула Ирина. - Ты смотри, не сомневайся!
-Постараюсь, - согласилась Милана, и они вошли в дом, вокруг которого никого не было видно, словно все спрятались куда-то.
В самом доме тоже царила тишина. Бой часов лишь раздался через некоторое время, когда подруги отнесли все, что набрали в лесу, на кухню.
-Вот, варенья наварим, - улыбнулась им довольная повариха. - Я еще Данилку завтра пошлю собрать побольше!
-Что ты, Гликерия, - испуганно замахала на нее Ирина. - Завтра же никак нельзя! День лешего же!
-Ой, - спохватилась та. - Забыла, забыла. Точно же, вот! Совсем счет дням потеряла. Тоже испереживалась я... А барыня-то так и не выходит, все плачут, - шепнула она им. - Даже подумать боюсь, что может убить ее каторга сына.
-Не говори глупостей, - раздался голос вошедшего к ним отца Алексея.
-Николай Сергеевич, - тут же выпрямилась Гликерия. - Уж больно жалко барыню. Убиваться-то грех.
-Все будет хорошо, - сел он к столу и подпер голову кулаком. - Погуляли?
-Да, барин, вот, брусники принесли, - указала на мешочек Ирина и смолкла, заметив, что он хочет что-то важное и, как видно по его недовольному улицу, неприятное сообщить.
Он стал взволнованно потирать руки, но продолжил:
-Милана, - опустив на миг глаза вниз, он все же вернул взгляд к встревоженным глазам Миланы. - Приезжал сюда некий граф... О тебе справлялся, пока ты в лесу гуляла.
-Граф?! - удивилась та.
-Павел Николаевич Краусе...
-Ой, это же он тебя домой тогда привез, на руках внес, - напоминала Ирина подруге.
-Знаю, - отмахнулась Милана.
-Он вернется в другой день и намерен просить твоей руки, - и от сообщения Николая Сергеевича Милана пошатнулась.
Подхватившая ее подруга и Гликерия уставились в шоке на поднявшегося барина.
-Ты подумай, - продолжил он, но видно было его нежелание. - Ребенку будущее дашь, имя, титул, нуждаться ни в чем не будете.
-Что Вы такое говорите, Николай Сергеевич, - поразилась Милана. - Я не пойду ни за него, ни за другого. Алексея ждать буду!
-Подумай, - нехотя все же проговорил он и ушел.
Бросилась Милана тут же прочь. Она умчалась в спальню, где пока жила, и кинулась рыдать в подушку. Ничего и никого ей не хотелось слушать. Сердце, душа, вся она разрывалась будто на части, но понимала и страдала в горе от того, что никак не быть сейчас рядом с любимым.
Как никогда она рвалась теперь к нему под крики зловещей судьбы, которую предрекали и каждые секунды часов, что безустанно продолжали свое движение...
-Да, - вымолвил Николай Сергеевич, отступив от закрытой двери, откуда доносилось рыдание Миланы.
-Николя, не позволяй этому случиться, - произнесла за его спиной тревожная супруга.
Не ожидая столкнуться с нею, он развернулся. Ее глаза были горды и строги. Она молчала и ждала его ответа.