Страница 18 из 55
- Так что ты хотела знать про трупы? – он медленно обошёл кровать и встал у изножья. Свет от фонарей бросал тень, и Громова судорожно сглотнула, потом моргнула. Три раза. И пискнула:
- Ничего. Я это… просто… для поддержания беседы…
- А ты не могла бы беседовать в другое время? – Стас подошёл ещё ближе, и Громова уставилась на его ноги, меееедленно поднимая глаза выше, пока не отвела их, вспыхнув.
- Хорошо. Извини. Прости, что разбудила.
- Отлично, - и меееедленно развернувшись, вышел с её половины комнаты. Громовой, конечно, только показалось, что белье у Стаса стало ещё плотней… как-то вдруг село, ужалось в размерах, а вот всё остальное увеличилось.
Через месяц Тая просыпалась от уже привычного запаха свежей сдобы. Каждое утро Стас оставлял на качающейся тумбочке рядом с кроватью Громовой пакет с двумя булочками. Заметив однажды «сытный» завтрак девушки, состоящий из чая и сахара, Стас покачал головой и сказал.
- Тая, завтракать нужно нормально.
- Нормально я завтракаю, - пробурчала Громова, отхлебнув глоток некрепкого чая и нагибаясь, чтобы завязать шнурок на кроссовке.
- Нормально – это клетчатка.
- Что?
- Кашу надо есть! – при слове «каша» Громову передёрнуло так сильно, что Стас милостиво отменил употребление клетчатки, а на следующее утро она нашла на своей тумбочке две булочки в бумажном пакете. Они настолько соблазнительно пахли, что одну она съела тут же, а вторую с чаем. Вечером, в знак благодарности, Тая поделилась пельменями собственного приготовления с нормальным-студентом-не-гомосексуалистом.
Проживание с парнем в одной комнате, конечно, вносило свои коррективы или смущающие моменты, как например, когда быстро вошедший Стас встретился глазами с голой грудью Громовой, которая всего-то на минуточку вышла за свою территорию, чтобы взять с сушки для белья, которая славно уместилась на половине Стаса, свою футболку.
- Ой, - пискнула Громова, - ой-ой-ой, ай. – И, прикрывшись руками, побежала к себе.
- Я ничего не успел увидеть! – услышала в спину.
- Ага, - она быстро надела бюстгальтер, футболку и джинсы и стремглав пробежала мимо Стаса на улицу, где перевела дыхание и, наконец, покраснела, как свёкла, выругавшись в конце так грозно, как только могла.
- Пенис!
Когда пришло время отъезда Громовой, она тщательно убралась на своей половине и назидательно сказала студенту-медику.
- Только девушку свою на мою половину не приводи.
- Не беспокойся, она же не в этом городе.
- Да? А где?
Стас назвал город и смотрел на широко распахнутые глаза Таи.
- Ого! И оттуда, в смысле, я там жила.
- И я, - он оглядел ещё раз девушку, - не помню тебя, совсем… странно, мы вроде ровесники.
- Неее…
- Ты на четвёртом? На пятый перешла?
- Да… но я ведь вундеркинд, типа.
- И что?
- Я в пятнадцать лет школу закончила… и тогда же поступила.
- ВАУ! Как тебя родители-то отпустили?
- Они в меня верят и гордятся, - отчеканила.
- Лучше бы они твоей социальной адаптацией занялись, вундеркинд, - он улыбнулся, как-то до странного тепло, так тепло, что Громовой стало уютно под этой улыбкой. В неё захотелось закутаться и никогда не выбираться.
- Так значит, увидимся?
- Может, и увидимся, мне ещё месяц тут торчать.
Провожали её на вокзал Машка с Володенькой.
- Что у тебя со Стасом? – шепнула, пока не видит Володенька.
- Ничего…
- А тааааааак смотрит, как будто очень даже чего… ты, главное, помни про контрацепцию, Громова. Презервативы и ещё раз презервативы, как завещал великий вождь.
- У него же девушка! – возмутилась Громова.
- У кого? – Пропела Машка – Ум?
- У…. Стаса… - Тая отвела глаза и на всякий случай покраснела.
- Я вообще, не обязательно Стас, - Машка засмеялась, и Громовой показалось, что Машка что-то недоговаривает, но ей было не до загадок Машки, она затащила сумку и уселась на нижнюю полку плацкарта. Немного поёрзав и посмотрев в ночь, что отражала только саму Громову, она легла спать. Ехать было всего ночь, и самый лучший способ сократить путь – это поспать.
Июль подходил к концу, ночи были тёплые, звёздные, низкие. Большую часть дня Громова оправдывала ожидания родителей и читала литературу по профилю или художественную, лишь иногда ныряя в планшет, чтобы с красными от смущения щеками прочитать какую-нибудь фривольную историю, где даже присутствовала нецензурная речь.
Громова зажмуривалась и даже с зажмуренными глазами отворачивала лицо от экрана. Продышавшись, она продолжала читать, иногда вздыхая или широко распахнув глаза. Пришедшая подружка, соседка по улице, пригласила «просто прошвырнуться».
- Пойдём, зайдём к одной, - сказала Марина.
- Пойдём.
Громова дооооолго смотрела на «одну» и на Стаса, который сидел рядом. Рука «одной» лежала на шортах нормального-студента-медика-не-гомосексуалиста, как раз там, где одна штанина встречается с другой, и этот собственнический и даже какой-то хищный жест не понравился Громовой.
- Какими судьбами? - довольный Стас улыбнулся и нагнулся к ушку «одной»: - Это та девушка, Тая Громова, я рассказывал.
- Здравствуй, Тая, - «одна» не выглядела дружелюбно. - Я Катя.
- Очень приятно, - Громова не ощущала себя приятно, напротив, рука Кати на шортах Стаса не приносила никаких приятных чувств Тае.
- Скучала по мне? – Стас выглядел очень довольным.
- Да, - ответила Громова, - особенно по твоему храпу у меня над ухом и булочкам по утрам. Он каждое утро приносил мне булочки, прямо в постель, таааааак мииииило, - глядя на Катю.