Контрольный просмотр

 Дядя Гриша злым вернулся неспроста. Во– первых, сука –  начальник прямо с утра  заявил, что если еще хоть раз застанет его на рабочем месте с перегаром – уволит в два счета по статье. Во– вторых, перед обедом сломался Гришин станок, и вызванный из сервиса мастер громко ворчал, что если за станком ухаживать, как полагается, то и поломок таких не будет. А если у рабочего руки из одного места растут, тогда конечно. А в– третьих, вечером объявили, что зарплату дадут через неделю в лучшем случае, и никаких премиальных в этом месяце никому не обломится.

В общем, Грише надо было срочно залить все эти неприятности, а бутылка пропала.

В бешенстве он влетел на кухню. Пьяненькая тетя Люда курила у открытого окна, и Гришку не очень– то и испугалась.

–  Где бутылка?! – прорычал он.

Тетя Люда сокрушенно пожала плечами.

–  Не знаешь? – вплотную подлетел к ней Гришка, сжимая кулаки.

–  Да знаю, знаю. Просто говорить не хотела, –  вздохнула тетя Люда. – Кирюшка ее кокнул. Полез в шкаф за своей чашкой и кокнул. Всегда говорила – не пацан, а тридцать три несчастья.

–  Ах, вот оно что! – просипел Гришка. – Понял! Ну, я его сейчас научу аккуратности!

Кирилл слышал весь разговор, потому что стены в доме были почти картонные. Например, он иногда просыпался от телефонного звонка в соседней квартире. А если трехлетний Данька этажом выше начинал играть в мячик, в комнате Кирилла дрожал потолок, а люстра жалобно позвякивала стеклянными подвесками.

Кирилл понял, что ничего хорошего сейчас не произойдет и надо спасаться своими силами. Выскочить на улицу он бы не успел. Одеваться времени не было, а оказаться на выстуженной декабрьской улице в рубашке, трениках и тапках – то еще удовольствие. И он просто повернул ключ, запираясь внутри комнаты.

Правда, это не слишком– то помогло ему. Взбешенный Гришка с грохотом вывалил на пол что– то тяжелое и, поковырявшись в замке минуты две, отжал язычок.

–  На ключ закрылся, гаденыш? – прошипел он, подходя к Кириллу.

Он шел, не спеша, словно палач, который прекрасно понимает, что жертва – вот она и деваться ей некуда. Кирилл увидел Гришкино лицо, и испугался по– настоящему. На нем уже не было выражения бешенства. Спокойная ухмылка и затянутые мутной пленкой неизбежного наслаждения прозрачные глаза садиста – показались мальчику куда страшнее.

Кирилл метнулся в угол комнаты, но Гришка растопырил руки и схватил его за плечо.

–  Куда? – почти ласково спросил он. – Куда это мы торопимся?

Никто и никогда так не унижал Кирилла. Потому что сильнее страха, сильнее ненависти, его обожгло ощущение полной беззащитности перед нависшим над ним глумливым подонком.

 Гришка связал его поясами от старых фланелевых халатов, висевших тут же на безобразной, приколоченной к стене проволочной вешалке. Это тетя Люда придумала ее тут повесить – одежда в порядке, и шкаф покупать не надо.

Гришка с шуткам и прибаутками раздел его догола, а когда Кирилл попытался зубами вцепиться в ненавистную волосатую руку, заткнул ему рот грязным кухонным полотенцем. Кирилл почувствовал, как от омерзительного запаха затхлой тряпки, из глубины желудка поднимается горячая волна тошноты. Он изо всех сил постарался удержать ее в себе – иначе можно было просто захлебнуться собственной рвотой.

Гришка швырнул Кирилла на диван и, вытащив, откуда– то из ящика кусок провода, сложил его пополам и взмахнул в воздухе, будто примеряясь. Кирилл напрягся и вскрикнул. То есть из– за тряпки во рту крика не получилось – только глухое еле слышное мычание.

–  Я тебя научу аккуратности, – повторил Гришка и снова взмахнул обрезком провода.

Тот просвистел в воздухе, но теперь уже хлестнул не вхолостую, а по голой коже, оставляя тонкий огненно– красный рубец. Кирилл всхлипнул и судорожно дернулся, пытаясь свалиться с дивана.

 После нескольких ударов ему это удалось, и он с глухим стуком упал на тонкий матерчатый коврик.

–  Куда? – снова почти ласково спросил Гришка и двумя рывками вернул Кирилла на диван.

Пьяненькая тетя Люда стояла в дверях комнаты и молчала, засунув в рот сжатый кулак. В дверь резко позвонили.

–  Не смей открывать! – не оборачиваясь, крикнул тете Люде Гришка.

Но она, хоть и пьяная, все– таки чувствовала свою вину перед Кириллом, и на цыпочках отправилась в прихожую. Звонки не прекращались. Они настойчиво и яростно ломились в уши.

–  Не смей! – повторил Гришка, но тетя Люда уже открывала дверь.

–  Что вы тут творите, суки?– прогремел мощный голос соседа дяди Мити.

Он отпихнул пискнувшую тетю Люду и ворвался в комнату. Мгновенно оценив обстановку, дядя Митя одним резким ударом свалил Гришку на пол.

– Ты что, мразь?!

Дальше дядя Митя матерился так, что Кирилл многих слов раньше и не слышал. Тетя Люда слабо повизгивала и ойкала. Гришка получил еще несколько ударов по морде и под ребра и продолжал валяться на полу. А дядя Митя развязывал Кирилла и бормотал проклятия.

В общем, тете Люде и Гришке он объяснил, что если Кирилла кто– нибудь из них хоть пальцем тронет, будет иметь дело с ним – бывшим десантником (хотя десантники никогда не бывают «бывшими»).

Кирилл, несмотря на пылающую боль во всем теле и едва сдерживаемую тошноту, быстро оделся и вместе с дядей Митей вышел из квартиры.

–  Пойдем ко мне! – предложил дядя Митя, открывая дверь. Кирилл заглянул в прихожую и увидел там женщину с ярким взволнованным лицом.