Страница 82 из 98
– Люди добрые! – разразилась тетка. – Да что же это творится– то! Средь бела дня сумасшедшие в метро околачиваются!
– На себя посмотрите! – сквозь зубы буркнула Вика и помчалась дальше, не обращая внимания на любопытные взгляды вокруг.
Синий, охваченный теплым противным воздухом, словно коконом, переполненный состав подлетел к станции, и люди бросились на штурм. Не влезешь – потеряешь еще пять минут драгоценного времени вечерней свободы. Вику буквально внесли в вагон, и она зависла между усатым дядькой с огромной твердой сумкой на плече и кожано– заклепочным подростком в громко жужжащем плеере.
На улице было скользко, плотные хлопья сыпались на неровный лед дорожек, но снега не хватало, и он оседал в ямах расплывчатыми белыми пятнами. Светились рекламные стенды, гремели трамваи, а в клумбах, где летом махрово пестрели бархатцы, перемигивались предновогодними электрическими гирляндами искусственные мини– елки.
Очки, отпотевшие в метро, снова стали мокрыми, а потом начали покрываться тонкой непрозрачной пленкой. Вика стащила их и, засунув в футляр, убрала в сумку. Без очков улица показалась почти незнакомой: размытые силуэты зданий, двоящиеся огни фонарей, темные фигуры прохожих с белыми пятнами вместо лиц.
Вика кое– как забралась в трамвай и, сразу же предъявив единый проездной миловидной, почти уже знакомой кондукторше, все четыре остановки проехала с закрытыми глазами.
На перекрестке, конечно же, горел красный, но народ повалил через дорогу, не глядя, тихо матерясь и лениво уворачиваясь от пытавшихся проехать машин.
Вика одна осталась на остановке и дожидалась зеленого. Через пару минут к ней подлетела укутанная в норковое манто дама. Светофор мигнул, показал желтый глаз (подумал будто, а стоит ли?) и радостно засверкал зеленым. Вика шагнула на дорогу. Дама в манто влетела ей в спину и завизжала:
– Нет, ну вы посмотрите на ненормальную: то стояла себе спокойно, то вдруг пошла!
«Что– то слишком часто сегодня», – подумала Вика, но не ответила, а просто выразительно посмотрела на визжавшую. Та почему– то сразу же осеклась и посеменила обратно на остановку. До больницы Вика и внимания не обратила бы на подобные крики. А теперь – кто бы мог подумать, как больно они ее ранили.
Дом казался темным, только кое– где синели подсвеченные телевизорами окна. Фонарей во дворе не было. Хорошо, хоть у Викиного подъезда сосед с первого этажа электрик постоянно вкручивал новую лампочку. Вика подошла к дверям, полезла в сумку за ключом от домофона.
– Простите, это вы – тетя Вика Анохина?
Вика вздрогнула и обернулась. Рядом с ней стоял мальчик лет восьми и, как ей показалось без очков, робко улыбался сквозь слезы.
– Я. Только уже не Анохина, а Березина. А ты кто?
– Я – Кирилл Пожаров.
Вика почувствовала ноющую боль в груди – свой вечный предвестник большой тревоги.
Мальчик зябко поежился. Вика вздрогнула, но попыталась улыбнуться.
– Ты замерз ужасно! Заходи скорей!
Кирилл шагнул следом за ней во влажный пар подъезда.
– Опять трубу в подвале прорвало! – сквозь зубы пробормотала Вика. – Пойдем пешком. Я на третьем этаже живу, а в лифте просто страшно ездить!
Они поднялись по лестнице и подошли к ее двери. Вика поковырялась в ригельном замке длинным ключом. Замок скрипел и не хотел открываться, но все же сдался, как обычно с третьей попытки.
– Проходи!
Вика стащила сапоги, скинула опротивевшую тяжеленную шубу и попыталась вздохнуть. В носу что– то пискнуло, булькнуло, но воздух не прошел. Пришлось дышать ртом.
Мальчик тем временем расшнуровал ботинки и стоял в тонких рваных носках на резиновом коврике у входной двери.
– Надень тапочки, простудишься!
Вика достала из обувной тумбочки темно– синие шлепанцы в упаковке.
– Они, правда, тебе велики будут, но других все равно нет.
Кирилл послушно обулся и пристроил на вешалку свою куртку.
Вика зашла в кухню и сразу же включила электрический чайник.
– Сейчас чай будем пить. Может, хоть согреемся.
Кирилл посмотрел на нее с совершенно недетской тоской:
– Это ничего, что я к вам пришел? Мне о вас папа рассказывал.
Вика судорожно вздохнула. Лицо, и без того горевшее от простуды и уличного мороза, полыхнуло вишневым румянцем. Сердце зависло под горлом маленьким метрономом. Глаза заслезились, а из носа неромантично потекло.
Кирилл топтался у входа в кухню, по– взрослому вздыхая и то, и дело, хватаясь за щеки.
– Что у вас случилось? – хрипло спросила Вика.
– Да ничего такого, – смущенно пробормотал мальчик. – Просто папа теперь в Гатчине работает. И живет там. А я дома остался. С тетей Людой. Ну, чтобы школу не менять…
– Кто такая тетя Люда?
– Папина двоюродная сестра. Она еще в сентябре из Рязани приехала, чтобы со мной сидеть.
Вика понимающе кивнула, хотя на самом деле не поняла ровным счетом ничего. Какая тетя из Рязани? И если она здесь, чтобы присматривать за ребенком, то почему тот самый ребенок бродит в темноте и заходит в гости к одноклассникам отца? И куда в конце– то концов делась мать мальчика? Вика прекрасно помнила полненькую хохотушку Алечку, которая… Ну, да.