Страница 72 из 98
Гопников забрали и вечером того же дня они раскололись. Оказывается, они возвращались с неудавшейся пирушки, настроение было хреновое, а тут пацан этот на них налетел и извинился неправильно. Вот они его и наказали: горло перерезали и в речку сбросили.
Тело Шурика нашли рыбаки через две недели. Его хоронили в закрытом гробу всей школой. Громко всхлипывали одноклассницы, потихоньку вытирали слезы учителя. Матери Шурика на похоронах не было – ее еще две недели назад увезли в клинику неврозов. Отец стоял с окаменевшим лицом и все повторял, что когда эти подонки выйдут из тюрьмы – им не жить.
Валера не плакал. Смотрел на гроб сухими красными глазами и давился какой– то дрянью в горле, которую все никак не мог проглотить.
– Мама, – сказал он вечером. – Я решил. Я буду ученым. Я изобрету такое средство, что если человек его выпьет, то станет самым– самым сильным, а лучше вообще – бессмертным.
– А если твое средство попадет к плохим людям?
– Не бойся, мам! Я его не дам никому. Я сам стану самым сильным!
– Ох, сынок! – всхлипнула Олечка. – Если бы все было так просто!
А через месяц Оля узнала новость, ошеломившую ее. Ее любимый Петр Николаевич разводится с женой и собирается жениться на той самой туповатой Танечке, с которой когда– то еще студенткой Оля работала в лаборатории.
В отличие от интеллигентно промолчавшей Олечки, Таня (она до сих пор училась в аспирантуре – вот позорница!) всем рассказала про свою беременность от Сколова. Даже позвонила его жене, и та (дама безусловно гордая) выгнала супруга.
Но чего Оля никак не ожидала – Петр Николаевич действительно женился на Тане.
Это оказалось для Олечки страшным ударом. Она проклинала себя за свое молчание. Ведь вела бы себя, как Таня, и любимый Петр женился бы на ней! У Оли и мысли не возникло, что могло повернуться по– другому. Если на глупой и страшной Тане женился, то на красавице и умнице Ольге – тем более.
Оля то рыдала целыми днями, то принимала какие– то успокоительные и становилась тупой и заторможенной. На Валеру она вообще перестала обращать внимание.
Он видел, что с матерью творится неладное, и однажды выспросил обо всем.
– Ты представляешь, какая сука! – рыдала Олечка, совершенно забыв, что пред ней десятилетний ребенок (к тому же, недавно перенесший тяжелую психическую травму). – Рассказала всем, жене позвонила, и теперь – счастливая невеста! Как же я ее ненавижу!
– Мам, – серьезно спросил Валера, – хочешь, я вырасту и убью ее?
Олечка не ответила.
Глава 61
Сентябрь 2001 год
Выходя из здания института, Костик невольно застрял на крыльце – дождь лил как из ведра. Рядом топтался высоченный тощий парень, смутно показавшийся Костику знакомым.
«Да это же охранник Артем! – сообразил он. – Просто без зеленой вахтерской униформы смотрится на три размера тоньше и на пять лет моложе.»
– Блин, такой дождина! – сокрушался Артем. – А у меня, как назло, зонт вчера сломался. И до электрички – пилить и пилить!
– Давай подвезу! Я на машине, – предложил Костя.
– Спасибо, друг! – обрадовался Артем.
Они добежали до припаркованных за кустами Костиных «Жигулей» и, отряхиваясь, как мокрые псы, залезли в машину.
– Слышь, а ты не в курсе, что это за труповозка к конторе подъезжала? – тронувшись с места, поинтересовался Костя.
– А ты не слышал? Сегодня начальник второго отделения умер от инфаркта, прямо в своем кабинете!
– Ни хрена себе! Если по– человечески, помянуть бы его надо?
– Надо бы! Тут, кстати, за углом есть бар неплохой. Но ты ж за рулем?
– Балда! Я – мент, и этим все сказано!
– Ну, тогда поехали.
Глава 62
Сентябрь 2001 год
Каждый вечер перед началом дежурства Вадим обходил экспериментальную палату. Но сегодня его отвлекли. Позвонили из охраны, велели срочно подойти – кто– то из институтских нашел на полу в коридоре Вадькин пропуск. Вадим предупредил Антона и помчался вниз.
– Что же, Вы так халатно к документам относитесь? – строго поинтересовался у него начальник охраны Федор Юрьевич. – Хорошо на территории института потеряли, сотрудники подобрали, мне отнесли, а если бы на улице? По прежним временам Вам бы строгий выговор объявили. Возможно, даже с занесением в трудовую книжку!
– Ну, сейчас– то не прежние времена!
– Вы еще и спорить со мной будете?
– Нет, извините.
– Ладно. Садись (перешел на ты начальник), пиши объяснительную и забирай свое имущество.
Писать объяснительные Вадим не умел, а Федор Юрьевич славился своей педантичностью. После третьего забракованного начальником охраны варианта Вадим совсем загрустил.
Он живо представил себе, как останется до утра в этой душной комнатке в обществе невозмутимого Федора Юрьевича, и уже корзинка для бумаг наполнится до верху обрывками Вадькиных неудавшихся объяснительных записок, и первые робкие солнечные лучи начнут заглядывать в маленькое зарешеченное окошко, и чернила в ручке кончатся, а пропуск ему так и не отдадут. «Пока, как положено не напишете, пропуск не получите!» – с монотонностью робота будет повторять начальник охраны, возвращая Вадиму очередной (сотый или тысячный – сколько можно за ночь написать?) неудачный экземпляр.