Страница 62 из 98
Ровно через тридцать дней я не только вернусь к тебе, но и расплачусь со всеми долгами и даже, надеюсь, мы откроем свою фирму (я уже придумал, какую, но тебе пока не скажу, пусть секрет останется).
Родителям наври, что я на месяц уехал в командировку в какой– нибудь город (подальше). Звонить, типа, не буду, потому что очень дорого.
Вот и все. Не плачь! Не волнуйся! И не вздумай мне изменять!
Скоро в твою берлогу вернется и все– все проверит
Л. М.
(Лесной Мишутка)»
Голова закружилась внезапно, но так, что Маша еле успела слезть со стремянки и плюхнуться на пол.
Слез больше не было, только ледяная щемящая грусть. Как будто те проклятые месяцы ухнули в черную дыру. И она снова стала маленькой любимой Мышкой– Машкой, которая должна месяц ждать своего любимого Лесного Мишутку. Даже не месяц, а двадцать пять дней.
« Я дождусь! – повторяла себе Маша. – Теперь уже точно дождусь!»
Вот только с этого дня она стала безумно бояться высоты.
Глава 53
Сентябрь 2001 год
Обычно Вадим немного стеснялся своей должности. Что это такое – литературный обработчик? Он мечтал сочинять фантастические романы о далеких и чуждых мирах, о благородных космических рыцарях и верных прекрасных принцессах, о неизбывной тоске по навеки покинутой Земле, о многоликих чудовищах, выращенных в пробирках инженерами– генетиками, о монстрах подземного царства… Да мало ли, о чем еще.
Иногда он даже начинал писать, но через несколько страниц – уставал, а к концу первой главы с беспредельною ясностью понимал, что все это уже было, и было гораздо ярче, красочней и динамичнее, чем у него.
Вадим впадал в тоску. Дня три отсиживался дома, потом забивал на неудавшееся произведение и принимал волевое решение: через полгода начать уже по– настоящему, не отвлекаясь на ипохондрию и прочую чушь. Короче, по– взрослому.
И так повторялось раз за разом.
Немногочисленные товарищи Вадима (а в большей степени, приятельницы его матери) были в курсе, что у Вадима богатая фантазия и неплохой литературный язык.
Однажды лучшая мамина подруга – тетя Оля предложила ему написать короткую историю. Главное, побольше натуралистических подробностей и поменьше отрицательных персонажей. Вадим прикололся и сочинил сказку про Принца и Ежа. Но тете Оле сказка чем– то понравилась, и Вадима (с ее подачи, конечно) пригласили для временного сотрудничества в НИИЭМ на должность литературного обработчика виртуальных Программ. (Как будто, бывают – реальные! – ворчал Вадим, подписывая в отделе кадров трудовой договор.)
Однако новая работа его увлекала. Да что там, увлекла – поглотила с головой!
Мало того, что сюжеты для Программ Вадим обдумывал даже по ночам. Он готов был часами без перерыва просиживать перед монитором компьютера (с папкой «Описание жизни больного» на коленях), сверяясь, нет ли общих тем и событий у героя его Программы и пациента.
Вадим начинал работать над Программой заранее: его этап бал первым, и он считал, что главным.
Единственный случай, когда пришлось немного схалтурить, произошел после аварии и срочно начатого виртуального лечения Николая Петровича Осипова. Работать над Программой Вадиму пришлось в спринтерском режиме, и он (к стыду своему) не уследил, что его виртуальный герой оказался врачом, как и герой реальный. Это очень беспокоило Вадима. Он даже попробовал посоветоваться с Антоном, но тот проблему близко к сердцу не принял:
– Да брось ты, Вадька! Тем более, какой из Осипова врач? Он давно – администратор и только.
Когда Вадиму позвонили ребята и спросили про папку с жизнеописанием четвертого предполагаемого пациента, он очень обрадовался, что сможет помочь.
Конечно, он снял копию с каждого листочка, ведь выдали им один экземпляр на всех, а Вадиму хотелось работать над сюжетом Программы спокойно, не выдергивая страницу за страницей из чьих– то рук.
Нашел папку он довольно быстро. Вот она, родимая, в верхнем ящике стола!
– Вадим! – закричала мама из кухни. – Я слышу, что ты не спишь. Сходи за хлебом, пожалуйста!
– Сейчас.
Вадим переоделся и вышел на улицу. Дул сильный западный ветер, мелкие ледяные капли дождя летели в лицо почти горизонтально. Вадим затянул шнурок капюшона и спрятал руки в карманы. От промозглой сентябрьской погоды ему сразу же стало тоскливо и захотелось для поднятия настроения купить чего– нибудь необычного и очень вкусного.
«Зайду– ка в супермаркет!» – решил Вадим. Он прошел два квартала, перебежал широкий проспект и, наконец, оказался в теплом и светлом зале огромного нового магазина. Там, стараясь не торопиться, он тщательно выбрал алюминиевое корытце французского паштета, легкую палочку твердокопченой колбасы. Потом забрел в отдел сыров, потом – в выпечные изделия. Про хлеб он, конечно, забыл, и пришлось возвращаться от самой кассы и выслушивать недовольное ворчание молоденькой, но сдобной как пышка, кассирши и неясный (но определенно недоброжелательный) гул очереди позади него.
Домой Вадим вернулся часа через полтора, и с ужасом обнаружил, что входная дверь не заперта.
– Мама! – кричал он, в ботинках пролетая по квартире из комнаты в комнату. – Мама!
Мамы нигде не было. Пробегая по третьему кругу через кухню, Вадим заметил на столе большой лист бумаги. «Вадик! Я уехала к бабушке! У нее сердечный приступ – соседка позвонила! Мама.»