Страница 55 из 98
– Установили. Это очень мощный возбуждающий препарат. Если его вколоть спящему человеку, того замучат жуткие кошмары. Говорят, можно даже умереть во сне от ужаса.
– Ты шутишь?
– Ну, почти шучу.
– Так, что там было?
– А ничего там не было – обычный физиологический раствор.
– То есть, может быть, Маше, правда, все приснилось?
– Ага, ты еще вспомни, что у нее сестра в «Кащенко»! Нет, золотая моя, ничего ей не приснилось! Просто убить хотели тебя, а не кого– нибудь из пациентов.
– А шприц зачем?
– Для конспирации. Встретится кто по дороге – можно объяснить, мол, иду делать укол больному. Вер, может, тебе просто уволиться?
– Ты думаешь, это поможет? Знаешь, что говорил по этому поводу мой первый начальник? Тот самый, кто придумал все эти методики «виртуальных исцелений»? Он говорил: «Отсюда не уходят, отсюда уносят!»
– И где он теперь?
– А он застрелился после пожара. Ну, когда первый опыт сорвался, и Миша с Валерой исчезли.
– Так, подожди. Но Миша– то нашелся. Значит, скорее всего, где– то есть и Валера. Кстати, ты не знаешь, откуда он взялся в институте?
– Валера? По– моему, его Колпаков (тот, который застрелился) привел. Но я точно не знаю. Я и видеть– то его видела в реальности один раз, и то со спины. Слушай, я боюсь, без Осипова мы не разберемся. Он– то был куратором эксперимента; наверное, знал.
– Мне еще ваш Петр Николаевич в последнее время не нравится. Кстати, как его фамилия?
– Сколов.
– Сколов?! Слушай, это не у него несколько лет назад жену с дочерью зарезали?
– Да! А ты откуда знаешь?
– Это было мое первое дело. Я ведь следователем начинал. Ну, точнее, стажером. Там никто ничего даже расследовать не стал. Повесили все на парня дочки, и всего делов. Я попытался рыпнуться – меня заткнули. Я после этого и ушел в участковые, не захотел в такой грязи мараться.
– Ты что, считаешь, что Петр Николаевич их сам зарезал?
– Да нет, у него алиби железное было. Но на лапу, по– моему, кому– то точно дал, чтобы дело не раскручивали.
– Зачем?
– Откуда я знаю?
– А, кстати, мать Осипова несколько лет была замужем за Сколовым.
– Повезло, что развелась! Но вообще, чем дальше в лес…
– Надо выяснить у Антона, когда Осипова можно будет извлечь из Программы.
– Узнаем, конечно. Завтра вот еще с Машей в машине посидим, может, она опознает кого.
– Слушай, а ты уверен, что убить тогда хотели меня?
– А кто может ночью дежурить не в просмотровой, а в самой палате, да еще и носить имя Вера? Машка– то случайно там оказалась.
– А если бы меня там не было?
– Зашли бы в другой раз.
– Кошмар какой– то!
– Ты хоть что– нибудь можешь вспомнить о том, как кончился первый опыт? Вот ты очнулась от укола. Кстати, кто его тебе делал?
– По– моему, Осипов.
– Хорошо. Что ты видела пред тем, как потерять сознание?
– Я видела дым, вахтеров, пожарников. Слушай, а ведь Мишу я тоже видела! Точно! Его в это время на носилках уже тащили к дверям. Но тогда получается, что нам сначала делали уколы (чтоб сознание вернуть), а потом выносили из лаборатории. А Осипову тогда прямо на спину горящий шкаф свалился, и он упал. Вот тогда я и вырубилась.
– Значит, скорее всего, вам всем троим вернули сознание. То есть, эксперимент, конечно, прервали, но самое главное для вас сделали. Про Мишу я узнавал. Его вынесли во дворик пожарные и оставили там прямо на носилках. Они побежали внутрь, схватили тебя, а когда выскочили из здания – ни Миши, ни носилок уже не видели. Сначала им не до того было. Решили, что кто– то из сотрудников его перенес в соседнее крыло – там– то пожара не было. Тебя они тоже вытащили во двор, но тебя тогдашние ребята – программисты у них прямо из рук подхватили. Ты же где потом лежала? В палате в левом крыле здания?
– Да. Получается, Мишу тоже кто– то куда– то унес?
– Получается. А потом еще стер ему память. Если только это не побочный эффект прерванной Программы. И отвел на вокзал в Гатчине. Оттуда его в «Кащенко» и забрали.
– А куда же делся Валера?
– Это самое интересное. Я встречался и с пожарниками. Ничего, нашел всю бригаду, не так много времени прошло. И с вашими вахтерами. Они, кстати, до сих пор работают в институте. Так вот, никто из них Валеру из лаборатории не выносил. Сгореть он тоже не мог – остались бы какие– то кости или что– нибудь вроде того. Значит, Валеру кто– то спрятал прямо на территории института.
– Зачем?
– Пока не знаю. Что– то с ним нехорошее связано. Смотри, как получается. После пожара пропадают два человека, и никому будто бы и дела до этого нет. Только Колпаков почему– то застрелился. Милиция заводит дело о самоубийстве, но вопросов тоже не возникает: устроил пожар, завалил ответственный эксперимент, короче, все ясно.
– Слушай, но эксперимент он не завалил! Его метод действовал. И пожар случился не по вине Колпакова!
– Интересно, с чего он случился?
– Говорили, из– за старой проводки.
– В секретнейшем институте с военным уклоном старая проводка? Держите меня семеро! У вас зарплаты, почти как у чиновников, а проводка, конечно, старая.