Контрольный просмотр

– Ты видела, как у Сашки глаза загорелись, когда он этих девчонок увидел? А мы ему мешать будем.

– Да брось ты! Ерунда какая! Дом большой. И чего ему нас стесняться? А потом – неизвестно, кто они такие. Вдруг воровки? Или… Ну, мало ли кто! Мне они почему– то не понравились. Нельзя Сашку с ними одного оставлять.

Андрей на секунду задумался.

– Ладно, наверное, ты права. Мне они тоже не понравились.

–  Пойдем к гостям?

В кухне на столе стояли три пустых кружки из– под кофе и блюдечко с крошками хлеба.

– Саша! – позвала Вера.

Никто не откликнулся.

Глава 41

Январь 1965 год –  Ноябрь 2000 год

Коля Осипов всегда и везде чувствовал себя лишним. Когда мать с отцом разошлись, он, естественно, остался с матерью. Тем более, отец его не любил. Не любил так явно, что даже трехлетний малыш это понимал и старался не попадаться не глаза. Но зато на глаза отцу частенько попадались то разбитая статуэтка из коллекции деда, то порванная книжка, то разбросанные по прихожей игрушки. Услышав недовольное отцовское фырканье, Коля старался забиться в самый дальний угол и сидел тихо– тихо.

Он знал, что если дома нет мамы или бабушки, то прятаться бесполезно, но все равно прятался. Он сидел, боясь пошевелиться, и даже стук собственного сердца казался ему слишком громким. Он ждал, как в кошмаре, когда знаешь, что надо бежать или хотя бы звать на помощь, но тело парализовано, а в горле – непроглатываемый комок.

И кошмар приходил – в виде крепкого, ширококостного волосатого мужика в несвежей майке и растянутых на коленях трениках, которого Коля почему– то должен был называть своим отцом и даже на вопросы старушек– соседок у подъезда «Кого любишь больше: маму или папу?», отвечать: «Одинаково!» Попробовал он однажды ответить: «Маму!»

Отец находил его и спокойно, без суеты и злобы, предлагал спустить штаны. До пяти лет Колю просто шлепали ладонью по голой заднице. Это было унизительно, но не смертельно. Но когда ему исполнилось пять (в самый день рождения!), Коля случайно сломал подаренный ему отцом паровоз. Вообще– то, конечно, не совсем случайно. Он с наслаждением топтал хлипкую пластмассу, отдирал вагончик за вагончиком и снова топтал. За этим занятием его и застал отец.

Сначала Коля не очень испугался и на предложение снять штаны, как обычно, всхлипнув пожалобней, спустил до колен разболтанную резинку. Только вот отец поступил не как обычно. Запрокинув Колю на диван, и жестко удерживая за спину, он отхлестал его до крови узким кожаным ремнем с тяжеленной витой пряжкой и сказал, что теперь так будет всегда – вырос уже.

Коля не рассказал матери про наказание – постеснялся. Она сама что– то заметила и долго расспрашивала его, но он держался до конца. Тогда мать поинтересовалась у отца, и тот ответил, что выпорол Колю, и будет теперь пороть так часто, как посчитает нужным.

Собственно, после этого родители и развелись.

Полгода Коля с мамой жили практически счастливо. Правда, рано утром мама отводила его в детский сад, а забирала оттуда поздно– поздно вечером. Часто Коля оставался в группе один. Он сидел на стульчике и пытался справиться с навалившимся ужасом – мама больше не придет. Может, она попала под автобус, или ее убили грабители.

Воспитательницы собирались вокруг Коли и пытались его развлечь, как могли. Молоденькая музыкантша играла ему на пианино песенки из мультфильмов, физкультурница предлагала поиграть с обручем или огромным надувным мячом. Коля вежливо улыбался им (он был воспитанным мальчиком), но ужасные мысли про маму не уходили.

Он становился у окна, прижимался до боли носом к стеклу и ждал, ждал… И вот наконец, когда в душе у Коли пылало полное отчаяние, на дорожке появлялся знакомый силуэт. Мама легко, как сказочная фея, бежала к дверям садика.

– Ну вот, а ты волновался! – говорила ему воспитательница, –  одевайся скорей!

Коля впопыхах натягивал шерстяные рейтузы (прямо на детсадовские шортики), путаясь в рукавах и горловине, рвал на себя свитер.

Мама вбегала в гардероб:

– Извините, пожалуйста, Вера Никитична, никак раньше с работы не уйти! – извинялась она перед воспитательницей.

– Ничего– ничего, Алла Сергеевна. И не спешите! Мы же до восьми работаем! – приветливо отвечала воспитательница.

Она знала, что к каждому (мало– мальски подходящему) празднику будет ей чудесный презент от мамы Коли Осипова:

 редкое издание стихов (ее страсть), флакончик французских духов или коробка швейцарского шоколада. Поэтому и относилась к Осиповым немного иначе, чем к остальным.

Вечером после ужина Коля забирался к маме на колени и незаметно задремывал. Мама смотрела телевизор, болтала с кем– то по телефону, и Коле было так хорошо, как никогда в жизни.

Но через полгода случилось страшное. Однажды субботним вечером мама принарядилась (будто в гости собралась) и объявила Коле, что сегодня к ним придет дядя Петя, который скоро станет новым Колиным папой. Ужасу Коли не было предела! Он рыдал, выл, уговаривал маму никого не пускать к ним – не надо им никакого папы. Мать попыталась мягко уговорить Колю только познакомиться с дядей Петей, но тот рыдал еще громче. Тогда мама разозлилась, отхлестала Колю по щекам, обозвала бесстыжим эгоистом и заперла в маленькой комнате.

Через несколько минут в прихожей раздался звонок. Коля последний раз громко всхлипнул и испуганно затих. Он уже представлял себе, как грозное чудище мужского пола (еще страшнее отца) подходит к нему с широченным ремнем и …