Страница 40 из 98
– Привет, – ответил он, пропуская ее, – ты новенькая санитарка? А как тебя зовут?
– Маша!
– А меня – Вадим. Я литературный обработчик Программ. Давай сразу «на ты»?
– Давай!
– Я смотрю, здесь уже все убрано? Пойдем в буфет, а то сейчас тут нового пациента устраивать начнут. Чего мы будем под ногами путаться?
– А думаешь, можно?
– Конечно!
Маша вылила ведро в унитаз, убрала его и швабру в кладовку и пошла вслед за Вадимом.
Тот распахнул перед ней дверь с табличкой «Буфет» и вежливо пропустил вперед.
В буфете, конечно, было самообслуживание. Они оба взяли кофе и булочки с корицей («Ими точно не отравишься», – прошептал Маше на ухо Вадим). Устроились за пустым столиком в углу.
– Ну что, Маша, как тебе первый рабочий день?
– Я пока не поняла. Слушай, а что произошло с моей начальницей? Я ведь так ее и не видела.
– С Верой Сергеевной? Понимаешь, на нее напали в подъезде. Кто, зачем – неизвестно. Хорошо, ее соседка быстро нашла, а то могла бы от потери крови умереть. Она в Военно– Медицинской Академии лежит. Правда, говорят, недели через две поправится.
– Ну и дела!
– Это еще не все! Мы тут над Программой вчетвером работаем. Так вот, нашему программисту Антону вчера утром кто– то гайки на колесе раскрутил. Хорошо, колесо на малой скорости отвалилось. Так что, ты тут будь поосторожнее!
– Я– то кому нужна?
– В общем, конечно, верно. Но скажу по секрету, мы думаем, что у нас появился маньяк. Он портит Программы и пытается сорвать эксперимент!
– А что за эксперимент?
– Ты видела двоих наших пациентов?
– Видела.
– Ну вот, значит, все очень просто. Пишется Программа – она имитирует кусочек жизни в месяц длиной. Только эта жизнь фантастическая. Ну, совсем – совсем на реальную жизнь больного не похожа. И пациент, скажем так, погружается в эту Программу. Через месяц его извлекают обратно – и он здоров!
– А почему?
– Это очень сложно объяснять. У меня не получится.
– А точно, все выздоравливают?
– Говорят, что – да. Но это же все на экспериментальном уровне, то есть, было очень мало опытов. Вот если теперешний эксперимент закончится благополучно, перед нами откроются огромные перспективы.
– А кому может помешать эксперимент?
– Я же тебе говорю – маньяку. У него своя логика, ее нам с тобой не понять.
– А его нельзя выследить как– нибудь?
– Вот– вот. Мы с Антоном и Верой тоже хотели. Одну ночь подежурили, и результат тебе известен.
– Но с тобой же все в порядке?
– А я и не дежурил. Я сегодня буду, с Вовкой. Это художник наш. А они с психологом Серегой были.
– А Серега что?
– А он самый хитрый. Остался в конторе отсыпаться. Может, поэтому и цел.
– Вы с Вовой не боитесь?
– Теперь уже нет. Теперь всю охрану на уши подняли. Около нашей палаты ночью вооруженный пост установят. Мы уж так, для проформы, подежурим. Хочешь с нами?
– Даже не знаю.
– Оставайся. Вообще, это интересно. Тем более, будем контрольные просмотры Программ проводить.
– А это что?
– Это сидишь, как в кино, и смотришь, что с пациентом в виртуальном мире происходит.
– А мне начальник разрешит?
– Осипов– то? Да, он на три дня отгулы взял и уехал домой. Сказал, что простудился. Кстати, мы сегодня третью программу запустим.
– Ладно, я подумаю.
– Ты езжай пока домой, отоспись. А часам к девяти возвращайся. Если на проходной вопросы возникнут – звони мне по местному, я проведу.
Глава 36
Сентябрь 2001 год
Он ненавидел этот институт. Ненавидел с детства. Потому что там стала несчастной его мать – единственного человека, которому он был нужен. По– настоящему. Сначала ненависть была абстрактной. Просто стоило вспомнить – и руки непроизвольно сжимались в кулаки, а на глазах застывали злые слезы. Потом, перед тем, как заснуть, он начал вынашивать планы мести. Вполне реальные. Не самому институту – это было бы глупо и по– детски, конечно.
Однажды он даже не выдержал и подговорил соседа – умственно недоразвитого детину, пробраться ночью на железнодорожную насыпь и из самодельной пращи разбить стекла, за которыми каждое утро пыхтела и отдувалась оплывшая жиром ненавистная рожа. Окна сосед – дебил разбил вдребезги, но зазевался и не успел вовремя соскочить с рельсов. Последней ночной электричкой парню отрезало ногу. А после всех операций и голову переклинило совсем уж напрочь. Если раньше дебил воображал себя Рэмбо и старательно развивал бицепсы, то теперь заявил, что стал ясновидящим. Собирал милостыню, а тем, кто приглянулся или, наоборот, не понравился – предсказывал судьбу. Так вот нелепо все закончилось.
Тогда он решил подождать. Пока не станет взрослым и по– настоящему хитрым. И не придумает что– нибудь такое, от чего не смогут оправиться все ненавистные люди. Никогда. А их со временем становилось больше и больше. И все они работали в одном месте.
Он был терпеливым и осторожным. Он дождался. Его величество случай подвернулся внезапно, но так кстати!
Когда тот сумасшедший американец (или кем он там был на самом деле?) предложил отцу свой сумасшедший проект с сумасшедшими условиями, но и с сумасшедшими деньгами за сумасшедший результат, он поверил – вот единственный шанс отомстить по– настоящему. Да еще и получить ни с чем несравнимое могущество. Ни больше, ни меньше. Ведь было почти все: чертежи и схемы уникальной аппаратуры, законченный алгоритм, первые опыты.