Страница 24 из 35
- Ты как? В порядке?
- Да, всё отлично. – На меня навалилась усталость, но на душе было удивительно спокойно.
Девушка недоверчиво взглянула на меня, проверяя, а потом облегчённо улыбнулась:
- Слава Богу, а то я уж испугалась за сохранность твоего рассудка. Чего ты так ржал?
- Тебе не понять, – я попытался сдержать расползающуюся улыбку, при воспоминании о её ответе Горчееву. Оля вдруг отвернулась и обиженным голосом сказала:
- Конечно, где уж мне. Я ведь такая глупая!
Я сообразил, что мой ответ прозвучал некорректно, особенно учитывая нашу утреннюю размолвку:
-Слушай, Оль, не обижайся, я не это имел в виду. Просто это было смешно только для меня, видимо, это была эмоциональная разрядка.
- Идолбаев! – услышал я голос препода. – Что ты такого интересного Соколовой рассказываешь? Может ты и нам расскажешь тоже? Еще одно замечание и пойдешь в коридор, понял?
-Да, Виталий Сергеевич, – пришлось отложить разговор с девушкой до конца пары.
В то время как остальные усиленно напрягали мозги в поисках решения бухгалтерских задач, которыми нас исправно снабжал препод, мои мысли улетели совсем в другом направлении. Я думал о том, какая Соколова всё-таки молодец! Во-первых, выполнила своё обещание быть моим личным тормозом, когда я себя не контролирую, даже несмотря на утреннюю обиду из-за моего грубого отношения. Другая бы гордо плюнула на меня и сказала: «А не пошел бы ты, Идолбаев, далеко и надолго?». Но только не Ольга. Вот это настоящий друг, я понимаю! Её преданность и честность заслуживают восхищения. А во-вторых, очень грамотно помогла мне справиться с моим бешенством. И откуда она только узнала, что глубокое дыхание помогает мне успокоиться? Неужели опять интуиция?! Надо будет её спросить. Вообще-то я бы и сам мог догадаться использовать этот приём, чтобы усмирять свою ярость. Только вот беда: когда я злюсь, логический разум напрочь отказывается мне служить, остаются только голые эмоции. А Оля – умница, вовремя подсказала. Я посмотрел на Соколову с благодарностью. Как всё-таки хорошо, что я уговорил её мне помогать. Даже не предполагал, что всё так замечательно получится.
Девушка почему-то недовольно взглянула на меня в ответ. Интересно, чего это она такая хмурая? Неужели до сих пор злится на меня за утреннюю грубость? Или ей не понравилось оттаскивать меня от Горчеева? Блин, о чём я только думаю: конечно, не понравилось! Но вряд ли дело в этом. Похоже, опять придётся извиняться… Блин, ну сколько можно?! Как же я от этого устал! Но что ж поделать, сам накосячил, теперь придётся исправлять.
Наконец, семинар подошёл к концу. Я мигом повернулся к Соколовой и проговорил:
- Оль, прости моё безобразное поведение. У меня выдалось очень скверное утро, да и вечер вчера был не лучше. Я знаю, что это вовсе не оправдание. Но это хотя бы поможет тебе понять, что я не полный псих, и на дурное настроение у меня были причины.
Девушка покосилась на меня, но ничего не сказала. Я попробовал зайти с другой стороны:
- Ты нашла свою преподшу? Поменяла тему курсовой?
- Да, – лаконично ответила она. Было видно, что развивать эту тему она не собирается.
- Слушай,– не выдержал я, – ты на меня сердишься или просто разговаривать не хочешь?
Она молчала.
- Соколова, не доводи меня! Я и так сегодня слишком буйный. Ответь хоть что-нибудь, только не молчи.
- Хорошо, – вздохнула девушка. – Да, я сержусь. И да, я не хочу разговаривать. Доволен?
- Не совсем. Почему?
- Почему? – переспросила она. – А ты сам не догадываешься?
- Догадываюсь, но хочу услышать ответ от тебя. Вдруг я догадываюсь неправильно?
- Ладно, слушай, – отчеканила Ольга сурово. – Я пытаюсь тебе помочь. Я всё стараюсь сделать для того, чтобы выполнить условия нашего соглашения. А ты вставляешь мне палки в колеса! Кто не захотел утром со мной разговаривать и сказал, чтобы я не лезла не в своё дело? А ведь я всего лишь хотела развеять твоё плохое настроение, но не зная причин, это сделать практически невозможно. И что в итоге? Ты весь день копил в себе злость, которая вылилась на бедного Никиту. Конечно, он был виноват перед тобой, но согласись: Ник послужил лишь предлогом сбросить злость. Не было бы его, ты нашёл бы себе другой. Это раз. А кто кричал мне: «Соколова, не лезь, я сам разберусь!», когда я честно выполняла своё обещание вовремя тебя останавливать? Это два. Ты сам-то на самом деле хочешь, чтобы я тебе помогала или нет? А в-третьих, ты поступаешь нечестно: сам меня обо всём расспрашиваешь, а о себе ничегошеньки не хочешь рассказывать. Но кто я такая, чтобы тебя заставлять? Не хочешь – как хочешь. Только и я теперь тебе больше ничего рассказывать не буду. Уяснил? – к концу своего монолога девушка так сверкала глазами, что я невольно поёжился. Я никогда не видел уравновешенную Олю такой сердитой. Но она была как всегда права от начала и до конца.
- Да, госпожа прокурор. Виновен. Признаю свою вину. Ты абсолютно права, я – дурак. Но я исправлюсь, обещаю. И не буду больше тебе мешать. И расскажу ,всё что захочешь. Только не сердись на меня больше, ладно? - Я заглянул в синие глаза, надеясь на прощение.