Демон

— Да как же ты не понимаешь?! Я же… Он… — Судья отпрянула от брата, устремляя на него молящий взгляд заплаканных глаз. — Пожалуйста, Давид, освободи его.

Джанибеков долго смотрел на сестру, затем осторожно кивнул.

— Я придержу дело, — пообещал он. — У него будет месяц, может, чуть больше.

— Спасибо, — трясущимися руками судья начала вытирать лицо. — Спасибо тебе, Давид, — нахлынувшая благодарность, заставила ее снова броситься ему на шею.

Демон отвернулся, позволив ей успокоиться.

* * *

— Теперь домой, — твердила себе Кира Джанибекова, – принять ванну, лечь спать, забыть о пережитых унижениях…

Перед глазами возник образ Лескова. Нет, теперь уже ничто не забудется. Минутная слабость клеймом ляжет на ее репутацию. Освободить преступника! Да что на нее вообще нашло? Нужно вернуться к брату и попросить забыть о вечернем разговоре.

Судья свернула к обочине, остановилась, пытаясь собраться с мыслями.

— Кажется, у нас был договор, — напомнил демон. Она вздрогнула, попыталась притвориться, что ничего не слышит. — Не думай, что это наваждение. Это реальность: сейчас, здесь, с тобой.

Судья молчала. Лишь побледнели костяшки ее пальцев, которыми она вцепилась в руль. Молчал и демон. Молчал, пока судья снова не начала верить, что все случившееся с ней, было игрой воображения. Тогда голос демона снова ворвался в ее сознание. И он уже не пугал. Нет. Он причинял боль. Дикую, нестерпимую боль безумия. Судья заметалась по машине, пытаясь скрыться от этого голоса.

— Я не стану нарушать договор. Не стану. Не стану! — закричала она, но голос демона не стих. Наоборот, стал громче, пронзительнее. — Его отпустят! Клянусь, отпустят! — голос судьи сорвался, но вместе с этим стих и голос демона. — Лесков выйдет на свободу, выйдет, — она включила зажигание. — Клянусь, выйдет.

Сводивший с ума голос не возвращался, но у демона был новый план. Какое-то время он ждал, слушая, как судья суеверно шепчет свои клятвы, затем потребовал отправиться в тюрьму и лично сообщить Лескову о том, что он свободен.

* * *

Охранник с трудом узнал в заплаканной и растрепанной женщине судью Киру Демидовну Джанибекову. Странно, но сейчас, в таком виде, она пугала его еще больше прежнего. Он не знал о демоне, не мог видеть его рядом с судьей, но существо, снующее возле ног охранника, существо мира теней, видело демона, боялось. Оно пугливо пряталось за ноги своего хозяина, передавая ему свой страх. Азоль и все его сородичи были слишком примитивны, неся в своей природе первичные человеческие инстинкты, извращенные разумом своих владельцев. Демон знал это и презирал их. И его презрение передавалось судье. Презрение к хозяину азоля.

Судья остановилась позади охранника. Руки у него тряслись, когда он подбирал нужный ключ.

— Это не займет много времени, — сказала не столько ему, сколько самой себе судья.

Дверь открылась. Кира заставила себя войти в камеру. Заключенный ждал, стоя у дальней стены. На мгновение ей показалось, что он знает, почему она здесь, знает обо всем, что с ней недавно случилось.

— Скажи ему, — поторопил ее демон.

— Завтра ты выйдешь на свободу, — сказала Лескову судья. — Прокурор даст тебе месяц. Большего я сделать для тебя не могу.

— Можешь, — шепнул ей на ухо демон. — Извинись перед ним.

— Что? — растерялась судья.

— Что? Что? Что? — застучало у нее в висках, напоминая о недавнем приступе.

Она обернулась и уставилась на охранника, словно это он был причиной всех ее бед.

— Ну же! — поторопил демон куклу, воля которой уже была сломлена.

— Прости меня, Лесков, — тихо сказала судья. — Прости за все, что я сделала тебе.