Демон

— Кто ты? Чего тебе нужно? — шептала она, а затем в бессилии бросалась на стены. — Что со мной происходит?!

Ей казалось, что она сходит с ума. Кто-то наблюдал за ней, преследовал. Невидимый, незримый. Кто-то слышал каждое ее слово, видел каждый ее шаг.

— Оставь меня! Прошу, оставь, — взывала она к своему преследователю.

Но демон был неумолим. Он смотрел на нее, оценивал. Там, в темной камере, Петр Лесков поведал ему много историй об этой женщине. Но Лесков не знал и половины, не видел того, что видит демон. Видит внутри человека. И Кира Джанибекова, судья… Демон знал, что рано или поздно она станет безвольной марионеткой в его руках. С ней они сыграют не одну роль, дадут не одно представление. Неизъяснимый театр жизни пополнится новой куклой. Еще одна сложная жизнь, еще один персонаж…

— Не могу так больше, — тихо сказала судья.

Она не сдалась, нет. Она готова была бороться. Но как бороться с тем, кого не видишь, кто всегда рядом, наблюдает за тобой даже в туалете?

— Чертов извращенец! — прошептала судья, чувствуя, как начинает задыхаться от бессильного гнева.

Она сорвала с себя одежду и вышла на центр комнаты.

— Ты этого хочешь, да? — спросила она. — На, смотри, сколько влезет!

Но гнев прошел. Остался лишь стыд, словно тысячи глаз циничной толпы смотрят на нее с осуждением. И от этого не сбежать. Нет. Эти глаза будут преследовать ее всю жизнь. Судья упала на колени и заплакала: громко, надрывно. Ее сын заглянул в комнату. Он хотел спросить, все ли с ней в порядке, но запнулся на полуслове.

— Пошел вон! — заорала она, стыдливо прикрывая свою наготу.

Он спешно захлопнул дверь.

— Я просто хотел спросить, могу ли я сегодня взять машину?

— Нет, не можешь!

— Почему?

— Потому что НЕ МОЖЕШЬ! — голос судьи сорвался, и она зашлась кашлем, затем сжалась, съежилась, снова заплакала, но уже беззвучно, лишь вздрагивая всем телом и жадно хватая открытым ртом воздух.

Неужели этот кошмар никогда не закончится? Неужели безумие навсегда останется с ней? Судья с трудом сдержалась, чтобы не закричать. В бессильной злобе она вцепилась ногтями в мореные доски пола, стараясь расцарапать их. Из-под сломанных ногтей потекла кровь. Боль усилила отчаяние, стыд, забрала последние силы. Казалось, сил не осталось даже для слез.

— Умоляю, скажи, чего ты хочешь, — обратилась судья к своему незримому преследователю. — Я сделаю все что угодно. Клянусь. Только пусть это закончится.

Демон выждал несколько минут. Когда судья отчаялась получить ответ, склонился и шепотом, почти беззвучно, потребовал освободить Лескова.

* * *

Прокурор Давид Демидович Джанибеков открыл дверь. Судья кивнула ему и прошла в дом. Они слишком хорошо знали друг друга, чтобы вести разговор на пороге, перебрасываясь дежурными вежливостями.— Ты один? — коротко спросила судья.

Джанибеков кивнул, закрыл дверь и проводил сестру в гостиную.

— Я бы не отказалась выпить, — сказала она, суетливо оглядываясь по сторонам.

— Есть хороший коньяк.

— Пусть будет коньяк.

Судья взяла предложенную рюмку.

— Что с твоими руками? — спросил Джанибеков, увидев забинтованные пальцы.

— Ничего страшного. Несчастный случай.

Демон коснулся ее руки. Она вздрогнула, расплескав оставшийся в рюмке коньяк.

— Что происходит, Кира? — Давид тревожно заглянул сестре в глаза.

— Скажи ему, скажи ему, скажи ему… — зашептал ей демон.

— Дело Лескова, — выдавила из себя она. — Ты не должен давать ему ход.

— Не должен? Есть что-то, о чем я не знаю? — Джанибеков увидел, как сестра безвольно опустила голову. — Кира? — Он пересел на диван к ней. — Если ты хочешь, чтобы я сделал это, ты должна предоставить мне нечто большее, чем просто просьбу.

— Я не могу, — она до крови прикусила губу. — Просто дай ему время, прошу тебя.

— Мне нужны факты.

— Дай ему еще один шанс.

Взгляд демона вгрызался в ее затылок нетерпением.

— Кира…

— Дай ему шанс! — заверещала судья, теряя самообладание.

Желая скрыть слезы, она уткнулась брату в плечо. Он обнял ее, чувствуя, как содрогается ее тело.

— Прошу тебя, — захлебываясь рыданиями шептала она. — Отпусти его. Пожалуйста.

Прокурор молчал.