Демон

— Смотря кто рассказывает.

— Может быть, расскажешь сам? Мы могли бы пробраться в дом и там…

— Не думаю, что меня это интересует.

— Тогда зачем ты пришел сюда?

— Не знаю.

— Люди говорят, убийцы иногда возвращаются на место преступления.

— Я здесь когда-то жил, забыла? Это был мой дом… И я не убийца.

— Тогда перестань бояться и расскажи, что здесь произошло на самом деле.

— Как мы проникнем в дом?

— Я знаю, где дед держит ключи. После того как он заснет, у нас будет целая ночь.

* * *

Когда до полуночи оставалось чуть больше часа, дряхлый старик Яков громко захрапел на старом диване, а серые стены особняка поглотила тьма, Ульяна и Мольбрант выскользнули из сторожки и направились к дому, прячась в тени деревьев от редких фонарей, освещавших двор. Особняк ждал их — огромный, мрачный, величественный.

— Здесь так пыльно, — сказала Ульяна, когда они оказались внутри. — И холодно.

— Здесь всегда холодно, — Мольбрант не двигался, ждал, когда глаза привыкнут к темноте. — По крайней мере, я не помню дом другим.

— Ты мне покажешь, где началась история этого дома?

— Ты уже в ней. Сам дом — история, — Мольбрант прикрыл за собой дверь.

Ульяна прошла в центр гостиной. Здесь, где высокие потолки терялись в полумраке, а пробивавшегося сквозь большие окна лунного света было недостаточно, чтобы разглядеть детали интерьера, можно было представить себе все что угодно.

— Когда-то здесь было очень красиво, — сказал Мольбрант.

— Здесь и сейчас красиво.

— Сейчас здесь одиноко, — он заставил себя не замечать мертвую тишину вокруг: густую, липкую, словно вдруг оказался в склепе. — В этом доме всегда было людно, — сказал Мольбрант. — С момента, как меня усыновили, я не помню и дня, чтобы здесь не гостил кто-нибудь. Стоило одним уехать, как тут же заселялись другие. Я помню маленькую девочку, которая прожила в этом доме четыре года со своей матерью. Мы были детьми и сильно привязались друг к другу. Потом она уехала, и спустя пару лет никто даже не мог вспомнить ее имени… Таким был этот дом. Понимаешь? Пока ты жил здесь, ты был частью этого мира, но стоило уехать, и все — ты переставал существовать для тех, кто остался… Смешно, но иногда мне кажется, что все мои воспоминания связаны только с этим домом. Здесь я нашел первого друга, встретил первую любовь, первый раз переспал с женщиной. Я помню, как мой брат говорил мне то же самое. Да и не только он. Большинство людей из тех, кто жили здесь постоянно, согласились бы со мной. Возможно, именно это и сыграло с нами злую шутку. Мы слишком зависели от жизни тут. Моя старшая сестра вышла замуж. Она жила с мужем здесь, у них был ребенок, но стоило ей на пару дней остаться одной, как она тут же забывала о супруге, находила себе кого-нибудь другого и развлекалась, пока он не возвращался. Никого из нас это не удивляло. Даже больше, казалось нормальным. Мы делали вид, что ничего не произошло, и жизнь продолжалась… Странно, но в день трагедии гостей было на редкость мало. Как никогда мало. Мы поужинали и разошлись по своим комнатам. Спать не хотелось. Я думал о Марии Блонской — замужняя шатенка с непроницаемо-черными глазами. Она гостила у нас вторую неделю. Ее пригласил племянник моего отчима. У них был роман, но в этом доме это ничего не значило… Я добивался ее расположения с настойчивостью девятнадцатилетнего мальчишки, выросшего в мире содома. Мне казалось, что цель уже почти достигнута, поэтому вторую ночь подряд я не закрывал дверь в свою комнату, надеясь, что Мария Блонская найдет предлог, чтобы зайти ко мне. Я ждал ее до одиннадцати, а затем лег спать, не переставая надеяться на ее ночной визит… Когда раздался первый выстрел, я проснулся, решив, что началась гроза, хотел закрыть окно, но на улице было тихо и свежо. Потом я услышал еще один выстрел — раскатистый, словно эхо в горах. Кто-то закричал. Снова выстрелы. Крики где-то уже совсем рядом. Я боялся даже дышать. Все, наверно, боялись, потому что между выстрелами каждый раз наступала мертвая тишина… Я услышал грохот в соседней комнате. От нового выстрела заложило уши. Я понимал, что должен бежать, спасаться, но когда убийца пришел ко мне, я не мог пошевелиться. Высокий русский. Может быть, выше меня. Несколько секунд мы смотрели друг на друга, потом он ушел, а я остался стоять возле окна, слушая выстрелы. Для меня до сих пор остается загадкой, почему он пощадил меня. Может быть, потому что я был единственным чернокожим в доме, может, еще почему, не знаю… Не помню, сколько прошло времени, но когда я осмелился выйти, начинался рассвет. Из семнадцати человек, находившихся в доме, в живых остался только я. Убийца скрылся. Муж Марии Блонской был объявлен в розыск, но его так и не нашли, — Мольбрант замолчал.

— Муж Марии Блонской? — удивилась Ульяна.

— Он подходил под мое описание, у него были причины, первой жертвой стала его жена, разве этого недостаточно?