Страница 8 из 192
- Слушай, Джим, - громко шепнул Билли, дохнув перегаром мне в ухо. - А может ты... это... сам потерял. Пошли бы поискали...
- Ага! - с бессильной злостью процедил я сквозь зубы. - Кошелек в кармане сам собой развязался, а потом завязался, когда денежки все выскочили!
Тут возле самой моей коленки громко клацнули челюсти. Рычание стало громче и еще более угрожающим. Делать было нечего. Пришлось ретироваться. Мы попятились к выходу и, споткнувшись о порог, уселись вдвоем на земле. Но тут же короткий басовитый лай поднял нас обратно на ноги. Мы уж собрались повернуться и броситься удирать во все лопатки, как ни страшно было оказаться спиной к этому грозному существу, но вдруг услышали:
- Эй! Вы куда, не попрощавшись?
Из дверей хлева показалась Полли. Грохнув ведро с помоями на землю так, что теплая жижа обрызгала ей ноги, она испачканной рукой потянула Билли за рукав и прохныкала:
- Погоди...
- Не могу, - кивнул Билл на зверя, неслышной поступью двигавшегося за нами.
- А ты откуда вылез?! - топнула девушка, разбрызгивая загорелой ногой грязь. - Ну-ка марш на место! Уж я тебя! - и с этими словами она огрела нашего преследователя по хребту ручкой от вил. И собака, поджав хвост, с визгом убралась восвояси. Мы с приятелем шумно выдохнули, будто только что отняли нож от нашего горла.
- Останься, - снова обратилась Полли к Биллу, перейдя с крикливого обратно на жалобный голос. - Пускай идет себе один, если ему надо.
Я и не знал: огорчаться или радоваться, что я, в отличие от моего друга, совсем не приглянулся этому чучелу.
- Все равно не могу, - угрюмо произнес Билли. - Видишь, как нас тут приняли? - он повернулся к девушке спиной, изображая обиду. А она, больше не в силах вымолвить ни слова, лишь посмотрела на него печальными, влажными глазами, размазывая рукой грязь под покрасневшим носом.
- Пошли, - толкнул меня Билл. - Терпеть не могу бабьих слез.
*****
Длинным пологим спуском мы вышли к ручью на дне лощины и, встав на четвереньки, припали к нему, дабы утолить жажду, полыхавшую внутри после вчерашнего пиршества и сегодняшних переживаний. Но это оказалось не так-то просто. Вода была холодной до ломоты в зубах и непривычной на вкус. Пришлось пить маленькими глотками, что заняло порядочно времени.
- Брр... - поежился Билли, наконец, оторвавшись от ручья. - И откуда она только течет такая? Прямо ледяная, аж нутро сводит! Жарит-то пуще вчерашнего!
- Ледяная... - задумчиво повторил за ним я. - И правда, по вкусу напоминает талую... - я поднял голову и направил взгляд вдоль склона. Конец подъема, как и минувшей ночью, тонул в тумане. А что за ним - пока можно было только догадываться. Без хорошего отдыха и свежих сил такой путь не одолеть.
- Знаешь, Джим, - сказал Билли, замявшись, - лично я не рассчитывал, что придется лезть через снег. Иначе захватил бы чего потеплее... А так - и простудиться недолго...
- К чему заранее загадывать... - попытался я его успокоить. - Ручей течет справа налево, а нам - прямо. В любом случае, пока мы от холода не страдаем, скорее - наоборот. А повернуть назад никогда не поздно.
- Как сказать... - проворчал Билл. - Припасы-то наши к концу подходят. Как у тебя с деньгами? Совсем ничего?
- Почти ничего, - вздохнул я, - только мелочь, что нарочно переложил в другой карман, поближе, для мелких, так сказать, расходов. Разве что на пару кружек пива хватит.
- Зря ты все-таки эту старуху не потряс хорошенько.
- А что было делать? Сами едва ноги унесли. Да и не пойманный - не вор. Может она, и правда, ни при чем.
- Как же - как же! Ни она - так Полли. То-то эта девка, прежде чем ко мне залезть, все возле твоего плаща ошивалась. Смогла у старухи ключ от погреба незаметно умыкнуть, почему бы тут не суметь.
Я вспомнил готовую вот-вот расплакаться девушку, и вместо подозрений во мне вдруг шевельнулась жалость к ней. Наверняка Билли там, в комнате совсем другое ей говорил. Тогда у него, без сомнения, нашлись словечки поласковее, чем “воровка”.
- Откуда я знал, что ты к утру по ее милости без денег окажешься, - продолжал он, как бы угадав мои мысли.
- Мы останемся, - поправил его я. - А знаешь, Билл, ты, говоришь, тогда ей поверил... А она, по моему, верит тебе до сих пор. И почему ты всем этим дурехам так нравишься? Что они в тебе такого особенного находят?
- Вот именно, ничего особенного, - невозмутимо улыбнулся он, показав свои редкие зубы. - Никому оно, твое “особенное” не нужно. Не беда, что я кривой да рыжий, и навозом от меня порой попахивает. Они ведь тоже не лучше. Зато я и не какая-нибудь размазня, что вечно пялится куда-то вдаль без всякого толка. Могу и по хозяйству, и за себя постоять, если надо. Даже твой полоумный дядя, он бы уж скорее меня в своей сказке героем сделал... Помнишь, когда ходили лупить окраинных, я тогда четверых уложил, а тебя там и близко не было.